Читать «Плавучий мост. Журнал поэзии. №3/2016» онлайн - страница 90
Коллектив авторов
Книга Чконии напоминает мне дневник, в котором автор размышляет о прожитой жизни, начиная с детства – и о проживаемой сейчас, – не без горьких слов покаяния и не без юмора, слегка усталого (как пример-«в душе царит какой-то мезозой / хотя не знаю я, что это значит»), не обходится он без политических нот, которые резко выбивается из общего лирического настроя сборника). Даниил Чкония, по моему мнению, особенно интересен в своих певучих – почти песенных – стихах.
над мелкой речкою мостки /скользя перехожу/ откуда приступы тоски/ я сам не нахожу//я так глядел тебе вослед/ а слов не находил / и угасал осенний свет/и в поле уводил ‹…›
Связь с ослепительным миром
В конце книги – вдруг строка: «слова растут как листья на ветвях». Так это же о стихах самой Инги Кузнецовой! Да, у неё не только каждая строка, – каждое слово непредсказуемо! – причём не только для читателя, но и, кажется, для самого автора, находящегося во власти «высокого косноязычия». В общем, сейчас так пишут многие – отказываясь от больших букв, от пунктуации и отдаваясь «поэтическому безумию»; однако достаточно вчитаться повнимательней, как видишь: «безумие» это вполне контролируемое; автор словно бы прячется за свои строки – а сам с интересом подглядывает за нами: «ну как?». А Кузнецова словно бы пишет для себя, шутливо отмахнувшись от читателя: мол, если интересно – читайте, будьте со мной, но – держитесь крепче… Темп её стихотворений энергичный, иногда стремительный, это касается как рифмованных стихов, так и верлибров; предполагаю, что поэт тем самым старается не задерживаться на болевых моментах своей жизни, пройти через свои переживания насквозь, или – проскочить мимо, не задерживаясь на лишнюю секунду. Причём она даже не прочь заговорить тоном обиженного ребёнка – ну, конечно, невзаправду обиженного («любовь ты соковыжималка/давильня а тебе не жалко / нас дожимать любовь / ведь люди мы не апельсины / нас травят нежности-токсины /твои любовь»), или пошутить (не с нами, а над собой), обыгрывая строки своих далёких предшественников («молчите пунктирные трубы», «этот снег / этот ранний сеанс / поцелуй на морозе», и делая свои стихи безудержной игрой в аллитерации, которых в книге множество («эта зима и глупа и люта / словно малюта Скуратов», «это я тристан что шатаясь вышел на пристань», «я бы курила/ артритные руки да в брюки / я бы хотела курировать галерею / но как кулик / от актуального искусства / зверею», и так далее и тому подобное). Игра ради игры, бессмысленность? О нет-«смешная граница смерть», вижу я строку; в ней не нужно ничего расшифровывать, не нужно никакого контекста; смерть не раз возникает в стихах Инги Кузнецовой – вот уж от чего она не уворачивается; более того: безбоязненно смотрит прямо в глаза, и даже спокойно рассуждает:
