Читать «Плавучий мост. Журнал поэзии. №3/2016» онлайн - страница 11

Это стихотворение из книги Уолта Уитмена «Листья травы», которое было написано в 60-е годы XIX века. Однако Амарсана Улзытуев совершенно естественно и свободно сегодня ведет собственную обретенную линию:

Нежная кожа цвета рдеющей вишни,Нега в миндалевидных тёмных глазах,Смоль чёрных, как космос, волос,Смотрит – не то европейка, не то азиатка…Или еще одно замечательное стихотворение «Омулевая бочка»:Славный корабль, омулёвую бочку своюСладить решил, дабы, как в песне великой,Священный Байкал переплыть без вёсел, руля и ветрилСвет Николай Федорович Лупынин из посёлка Култук,Вот он нашёл из-под кабеля деревянных бобин,Ведь не пропадать же добру на мусорной свалке,И сконструировал чудо-плавсредство своёИскренне веря, что молодцу плыть недалечко.

Или вот, как внимателен поэт в стихотворении «Марья Ивановна Боспорская» к самым обыденным, ординарным, сиюминутным проявлениям жизни, которые в финале ввергают нас в бесконечность покаяния:

В столовке керченской из советских времёнСтолпились мы в очереди – пообедать,Тут протискивается ко мне старушечка,Тутошняя, видать, сухонькая такая, с добрым лицом:«Сынок, – говорит, – смотри, вот я хлеб жую», – и показываетКусок серого свежего хлеба,Краешек от него отрывает беззубым ртом,Вкусно так причмокивает и приговаривает:– Обязательно возьми, сынок, этого хлеба, попробуй,Я такой на заводе своём в столовой двадцать лет ела,Ох, я его ела, вкусный, пахучий, я ела,Да с наганом я там при входе сидела…

Стихи эти предельно заземлены, мастерски наглядны, и вдруг в последней строфе следует обращение к биографии героини, служившей когда-то давно в органах НКВД. Именно это поднимает их так высоко, так многозначительно над горизонтом бытия. Только одной строкой. Вот это и есть зрелость и мастерство поэта, умение нелже-эффектное, а истинное, опирающееся на эстетический кодекс. А эстетика – это и есть позиция поэта. Амарсана Улзытуев создал для себя свою собственную, особую поэтическую систему, по существу не имеющую аналогов ни в современной русской поэзии, ни в мировой. Это, вероятнее всего, будет раздражать критику, всегда по большей части инерционную, которой необходимо иметь перед глазами уже устоявшиеся, временем проверенные образцы. Но вот, что говорит Иоганн Вольфган Гете по записи Эккермана 9 февраля 1831 года:

«Будь я помоложе и позадиристее, я бы нарочно погрешил против общих технических причуд, пользуясь аллитерациями и неточными рифмами, сколько мне вздумается, зато я бы постарался высказать такое, что каждому бы захотелось это прочитать и выучить наизусть».

Вот и эту книгу хочется всю, до конца прочитать, и если Бог даст памяти, выучить наизусть. Воттакое, например, совершенно великолепное стихотворение:

Никогда не думал, что игра на скрипке – атлетическое занятие,Николай Орлов, из Сергиева ПосадаБыл похож на Атланта, держащего небосвод рукою,По-бычьи вздувая жилы, правя смычком, как Гелиосовой упряжкой.Подбородок его упирался в подножие Килиманджаро,Споря – величием и уязвимостью – с пятой Ахилла,И вид его был манифестацией парадоксов Зенона –Как высечь огонь блаженства из бесконечного…И музыка его была «Летняя гроза» – священника из Венето,Им – кто шед по мрамору – догнать Зенонову черепаху,Кто-то бросал грошики или купюру в распахнутый зевфутляра… «Кто ты?» – гремели громы, слетались грозы у Мадагаскара…Почему здесь Африка и малагасийское побережье?Потому что это мой каприз, моё бесконечное,Как эта вечность, как это presto мечтает в метро кишащем –Каждому по блаженству, простому человеческому блаженству…