Читать «Дьюри, или Когда арба перевернется» онлайн - страница 23

«… Мне казалось, что я потеряла самое дорогое на свете существо, маму, иначе, зачем же они так завопили. Я сидела на полу, потеряв дар речи, до тех пор, пока ко мне не подошла взбешенная мать. Но, очевидно, видя ужас на моём лице, она смягчилась и, чувствуя свою вину, обняла меня и прижала к себе. Она почувствовала, как я дрожу. Она как-то странно улыбнулась своим мыслям, и в порыве нежности прижала меня к себе так, что у меня перехватило дыхание, и вдруг начала целовать меня. Порыв нежности прошёл быстро, и, выпустив меня из своих объятий, начала, лаская, успокаивать меня, приговаривая:

– Ну, успокойся глупенькая… Не бойся… Это нормально… Вырастешь…

– Но он хотел убить тебя, – пролепетала я, и, осознав, что этого не произошло, прижалась к матери что было сил.

– Нет, детка, он хотел сделать тебе братика, – ласково и необыкновенно задушевно сказала мама.

– Бра-ти-ка? – медленно произнесла я. – Зачем?

– Чтобы тебе не было скучно, – улыбнулась она чему-то своему.

– А мне не скучно с тобой.

– Но я не могу быть всё время с тобой.

– Не хочу братика. Хочу куклу.

– Хорошо, а сейчас идём спать.

Утром, когда я проснулась, на диване рядом со мной лежала большая прекрасная кукла. Я долго смотрела на неё и, убедившись, что это не сон, взяла её в руки. Мгновение, и я как бы слилась с куклой, затаив дыхание. В следующее мгновение я как ужаленная, оторвала куклу от себя и бросила её на кровать. Кукла издала какой-то писк, глаза её медленно закрылись. И как только глаза куклы закрылись, я схватила подушку и накрыла ею куклу, как будто хотела задушить её. Кукла вновь издала звук наподобие писка, но я как будто не слышала его, и продолжала держать подушку своими тоненькими ручонками. Слёзы градом катились по моим щекам. В следующее мгновение, отбросив подушку, я схватила куклу и, прижав её к себе, залезла под одеяло, укрывшись с головой. Ещё долго содрогалось моё тело от рыданий под одеялом, но рыданий не было слышно никому. В комнате было тихо. В комнате стояла гробовая тишина.

После этого вечера всё переменилось в моей жизни. Я перестала ходить по пятам за мамой, даже слово „мама“ я уже больше не произносила, и обращаться к ней я стала по имени. Это её обидело, но она и не пыталась ничего исправить. Первое время я ждала, что она постарается пойти на примирение, но напрасно… Видно, её так больше устраивало. Ей, возможно, так было лучше, вернее, удобнее, ведь я больше никого не беспокоила, сидела на балконе, глядела на огни города и грезила наяву. В эти минуты мама мне больше не была нужна. В моих грёзах жила мама, которая меня любила и которая готова была бросить всех на свете ради меня. На первых порах некоторые гости, особенно новые, подходили ко мне больше для приличия, задавали глупые вопросы, на которые я не отвечала, и вскоре меня оставили одну, совсем одну.