Читать «Мы не должны были так жить!» онлайн - страница 394

ЯНОУХ: В некоторых твоих статьях (я приведу только характерные заголовки из твоих более чем 500 публикаций: «Вредительство в науке»,1930 г., «Против новейших открытий буржуазного обскурантизма»,1933 г., «Черносотенные бредни фашизма и наша медико-биологическая наука» 1936 г., «Против псевдонауки», 1938 г. «Сталин и наука» 1939 г., «Путешествие профессора Ландау к потомкам», 1941 г.) ты пишешь о контрреволюционных научных публикациях. Разве не ясно было, что их авторы по тогдашним понятиям должны были рассматриваться как контрреволюционеры, со всеми вытекающими отсюда страшными последствиями? Не чувствуешь ли ты после стольких лет личную ответственность за судьбу этих людей? Не чувствуешь ли ты себя в статье «О кризисе советского общества: Открытое письмо Брежневу» не участником, а иногда, может быть, даже инициатором таких погромов против науки и учёных?

КОЛЬМАН: Моя статья о Ландау не имеет ничего общего с другими перечисленными тобой. Я помню, что в ней я критиковал непозволительное смешение профессором Ландау специальной и общей теорий относительности; это ошибка, которую делают многие; при этом можно, якобы, получить возможность предсказывать будущие события. Эту мою критику я поддерживаю даже сегодня.

Тем более я осуждаю себя за остальные и другие, подобные им статьи. Конечно, в критикуемых мной работах были ошибочные формулировки, авторы которых намеренно или ненамеренно противопоставляли себя марксизму. А вот называть их контрреволюционными стало моей тяжелой виной. Это больше, чем вина: это было несчастье, это была не только моя личная трагедия, но и трагедия всего поколения революционных интеллектуалов, к которому я себя отношу. Мы были твердо убеждены в том, что наша позиция необходима для пролетарской революции, мы сделали из Коммунистической партии фетиш, каждое слово партийного функционера было для нас безусловным законом, Сталин, этот преступник и психопат, был для нас непогрешимым гением. Так что мы задолго до того, как попали непосредственно в когти палачей, стали их жертвами, их слепыми пособниками. Это, конечно, не умаляет мою личную ответственность за преступления того времени, хотя я могу с чистой совестью утверждать, что я никогда не был участником или тем более инициатором каких-либо гонений на кого-либо. Конечно, было немало таких, кто с помощью доносов устранял со своего пути более талантливых конкурентов, обеспечивая себе карьерный рост; но в их число я не входил. А для большинства, как я уже сказал, неосознанная причастность к сталинским преступлениям была страшной трагедией. Те же, кто сегодня этого понять не могут или не хотят, кто злорадно смакует наши прежние поступки, все они судят поверхностно и просто злые люди. Кроме того, те, кто объявляет себя строгими обвинителями и судьями, в те годы закрывали глаза на преступления сталинизма.