Читать «Вчера будет война» онлайн - страница 20

Ему была невыносима сама концепция смерти. Его собственной физической смерти. Он давно составил свое мнение о загробной жизни – в шкворчащие котлы и райские кущи он не верил ни на грош. Потому и ушел из семинарии. Он строил свою загробную жизнь иначе – она должна была продолжиться в строчках книг на библиотечных полках, в грохоте заводов и фабрик, в отблеске штыков непобедимой Красной Армии. Да, фундамент его бессмертия обильно смачивался людской кровью. Но что с того? Павшие за правое дело так или иначе отвоевывали свою долю вечной жизни, а уничтоженные враги… Кто заботится о врагах?

К тому же сама суть его бессмертия не имела ничего общего со спрятанной за семью морями Кощеевой иглой. Она растворялась в грядущей счастливой (да, счастливой!) и гордой жизни миллионов и миллионов граждан Великой Державы. Такую основу не по силам сломать никому.

Никому… Кроме сумасшедшего жалкого человечка со странной, нелепой, звучащей как похоронный звон профессией – «Веб-дизайнер». Даже в столь подавленном состоянии Сталин не мог не отдать должное… врагу? Нет. Никакой враг не мог бы разрушить дело всей его жизни так внезапно и надежно. Странный пришелец был посланцем иной, нечеловеческой силы, пресловутого Рока, ужасавшего еще сотни и тысячи древних мудрецов и гениев. Самое смешное – он даже и не понимал, что в доставленном им послании было самым важным.

Та дата, которую из последних сил выкрикивал на допросах этот человек – двадцать второе июня этого, сорок первого года, – не имела никакого значения по сравнению с какого-то там марта пятьдесят третьего. То, что точный день смерти его, Сталина, этот невозможный, с точки зрения диалектического материализма, человек не запомнил, было особенно обидно, но почему-то убедительно. А что до войны… В конце концов, этот бесноватый (он сам ввел это слово в оборот, как и многие до того, но этим он гордился особо) ефрейтор когда-то все равно должен был напасть. Да и сама дата уже мелькала и в донесениях разведки, и в «доброжелательных» посланиях заклятых друзей. Правда, в некоротком списке других дат, многие из которых уже прошли.

Собственно говоря, ОНА тоже рано или поздно приходит за всеми людьми. Но теперь он получил от НЕЕ послание. И послание это, спрессованное в папку весом едва в четыре фунта, давило на сердце весом двухметрового слоя земли над могилой. Собственно говоря, с НЕЙ можно было бы и смириться. Если бы не легион теней, неосязаемых, словно бы пришедших из ночных кошмаров (даже наедине с собой он не мог сознаться сам себе, что именно они, эти тени, заставляли его бодрствовать, до самого рассвета оттягивая забытье сна). Хрущев, Горбачев, Шеварднадзе, Ельцин – он знал только Никитку, но ни с ним, ни с остальными долго водиться не придется. Они известны, а значит – безопасны. Хрущев – уже покойник, хотя сам этого еще не знает. Хотя… Есть лучшее решение. Но это потом. Трое прочих – пацаны, разобраться с семьями и проследить, чтобы выше колхозных пастухов они не поднялись – еще проще.