Читать «Вчера будет война» онлайн - страница 19

– Можете идти, Андрей Юрьевич. На сегодня все.

Бухнувшись на койку, Андрей закрыл глаза. Интересно, что произошло? Практика показывала – отклонения от заведенного порядка всегда предвещали перемены. В принципе, он мог бы биться об заклад, что он поднялся во взаимоотношениях с этим миром на очередной уровень.

Левел-ап, так сказать.

Поэтому, когда через час или около того в двери защелкал ключ и в комнату хозяйской походкой почти вбежал плотный человек в ставшем уже нарицательным пенсне, Андрей не особо и удивился. Легко (отдохнул и отъелся на медицинских-то харчах) поднялся с койки и самую чуточку нахально – а и в самом деле, больше пули не дадут – поприветствовал:

– Добрый день, Лаврентий Павлович!

* * *

До сих пор остается загадкой причина резкого поворота сталинской политики. По данным доктора Рихарда Гюнце, имевшего доступ к журналу посещений диктатора, в начале мая 1941 года Сталин, по-видимому, был серьезно болен. По крайней мере, со 2-го по 4 мая не зарегистрировано ни одной встречи с другими советскими бонзами. Но после этой даты интенсивность встреч, совещаний и заседаний резко увеличивается, так что предположения некоторых американских советологов о якобы имевшем место инсульте, видимо, не соответствуют действительности.

Антон Хюбнер. «Накануне грозы». Мюнхен, 2003

… Товарищ Сталин не спал. О, сколько песен, картин и школьных сочинений воспевало бессонные думы Вождя о благе Советской Страны! Сколько строчек, и искренних, и липких от сочащейся с медового языка слюны воспевало горящее в Кремле окно! Ну, положим, охрана Кремля дело знала, и превращать Отца Народов в возможную мишень для засевшего где-то на крыше ГУМа с винтовкой врага никто не собирался. Настоящее окно выходило совсем в другую сторону и находилось ниже кремлевских зубцов.

Но легенда о бдящем в ночи Вожде широко шагала по полям необъятной страны, культивируемая заботливыми агрономами с добрым прищуром глаз. Ибо была политически верной.

В конце концов, большинству людей необходим мудрый и могучий защитник, последняя апелляционная инстанция перед лицом трудной и зачастую страшной жизни. Лучше всего на эту роль, конечно, подошел бы бог. Но поскольку наукой установлено, что бога нет, вакантное место может занять только человек. Человек, который в сознании народа сам становится богом.

Всеблагим.

Всезнающим.

Всемогущим.

И он, Товарищ Сталин (можно было бы перечислить для красоты все его многочисленные должности – но зачем?) был именно таким.

До сегодняшнего (а точнее, уже вчерашнего) вечера.

Лежащая на столе картонная папка, заложенная вместо закладки ярко-красным лоскутом. И часы. Сталин знал, что именно отсчитывают мерно сменяющие друг друга темно-серые цифры на жемчужном фоне. Они отсчитывают секунды его, Товарища Сталина, жизни.