Читать «К другому берегу» онлайн - страница 117
Евгения Георгиевна Перова
Ворчал и шел, ссутулившись, как провинившийся школьник. Конечно, Марина сразу увидела: «Руку разбил, ты подумай! Что ж он там делал-то, дрался?! Горе ты мое!» Сунулась было помочь, но он так и взвился:
– Что ты вечно лезешь! Я не маленький! Отстань! – И ушел вперед.
Марина вздохнула: «И правда, чего я лезу! Пусть сам, как хочет». И только на катере, когда уже подплывали к Афанасьеву, Леший, взявшись за поручень, осознал – ничего нет на руке: ни ссадины, ни красноты, ни синяка, ничего! Ах ты, черт – и покосился на Марину. Она посмотрела ясным взором, и он приободрился – не обиделась! Повеселел, чмокнул в висок:
– Как ты? Не укачало, ничего?
– Нет. Ты представляешь, а я и забыла, как меня укачивало. Нормально доехала – и на поезде, и в автобусе, и на катере, надо же!
– Смотри ты!
– Лёш, а тебе отец Арсений привет передавал, я забыла.
– А, виделись?
– Да.
– Как он тебе показался?
– Он… он такой же, как я, представляешь?
– То-то я чувствовал – необычный, не как все. Я ведь попов-то этих навидался – много иконостасов по храмам реставрировал, все бесплатно, правда, норовили. Арсений… он думающий. Я ему стал было жаловаться на что-то церковное, уж и не помню. А он мне такую притчу рассказал. Когда человек был еще ребенком, бабушка всегда говорила ему: «Внучек, вот вырастешь большой, станет тебе на душе плохо, иди в храм, там легче станет». Вырос человек, и стало ему жить как-то совсем невыносимо – вспомнил он совет бабушки и пошёл в храм. И тут к нему подходит кто-то: «Не так руки держишь». Другой подбегает: «Не там стоишь». Третий ворчит: «Не так одет». Сзади одёргивают: «Неправильно крестишься». Еще кто-то говорит ему: «Вы бы купили сначала книжку, прочитали, как себя в храме вести надо, потом бы и заходили». Вышел человек из храма, сел на скамейку и горько заплакал. И вдруг слышит он голос: «Что ты, дитя моё, плачешь?» Поднял человек своё заплаканное лицо и увидел Христа. Говорит: «Господи! Меня в храм не пускают!» Обнял его Иисус: «Не плачь, они и меня давно туда не пускают».
– Надо же!
– Представляешь? Священник – и такое рассказывает. Правда, выпили мы с ним. Марин, слушай, что мне сказали-то: Полунино сгорело!
– Все Полунино? И дом Макеева?!
– Все, подчистую!
– Отчего, неизвестно?
– Отчего! Все от того же! Витя Легкие Ножки спалил! Пастух, помнишь? Напился и…
– Жалко.
– Еще бы не жалко.
– Лёш, а сходим туда?
– Куда, в Полунино? Зачем?
– Посмотреть.
– Да зачем?
– Не знаю…
– Вот ёжь твою медь! А?
– Лёшечка, пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста, пожалуйста в шоколаде с бантиком!
– А-а, ладно. Сейчас передохнем, сходим.
– Ты мой зайчик!
– Зайчик! Я тебе покажу зайчика! Ох, дождешься ты у меня! Нет, это надо – только ногу на берег поставили, ей в Полунино надо, а? Зачем? Пепелище смотреть?
Так и ворчал всю дорогу.
