Читать «Чума. Записки бунтаря (сборник)» онлайн - страница 240
Альбер Камю
* * *
Страсть к тюрьме у тех, кто борется. Чтобы избавиться от привязанностей.
* * *
Эпиграф к «Костру»:
«Если людям, снедаемым глубокой тоской, улыбается счастье, они не умеют скрыть этого: они набрасываются на счастье, словно хотят сжать его в объятьях и задушить из ревности…»
* * *
«Небо без нашей любви – что делать нам с ним?
С ужасом жизни живем один на один».
* * *
Пьеса. Гордость. Гордость рождается посреди земель.
* * *
Траурный Прованс.
* * *
Ответственность перед историей освобождает от ответственности перед людьми. В этом ее удобство.
* * *
Звезды мерцают в том же ритме, в каком стрекочут цикады. Музыка сфер.
* * *
Друг С.: «Мы умираем в сорок лет от пули, которую послали себе в сердце в двадцать».
* * *
Мы слишком долго живем.
* * *
В «Критоне» диалоги Законов и Сократа напоминают московские процессы.
* * *
Бабочки под цвет скал.
Ветер, дующий в ущелье, шумит, словно чистый и быстрый ручей. Сорга с цветущим шлейфом.
* * *
Наш век помешался на добродетели. Отвратив лицо от скептицизма, человечество напрягло все силы в поисках истины. Оно расслабится, когда общество вновь отыщет жизнеспособное заблуждение.
* * *
Художники хотят быть святыми, а не художниками. Я не святой. Мы мечтаем о всеобщем согласии и не достигнем его. Как же быть?
* * *
Заглавие для пьесы. Инквизиция в Кадисе. Эпиграф: «Инквизиция и Иезуиты – два бича правды». Паскаль.
* * *
Мучительное ощущение: думаешь, что служишь справедливости, а на самом деле приумножаешь несправедливость. По крайней мере признаем это – и тем самым усугубим мучение; ведь это все равно что признать: всеобщей справедливости не существует. Отважившись на самый страшный бунт, в конце концов признать свое ничтожество – вот что мучительно.
* * *
Удача моей жизни заключается в том, что я общался только с существами исключительными, любил (и разочаровывал) только их. Я узнал, что такое добродетель, достоинство, естественность, благородство –
* * *
Гобино. Мы не происходим от обезьяны, но стремительно превращаемся в нее.
* * *
Радость жизни рассеивает внимание, рассредоточивает, останавливает всякое стремление ввысь. Но жить без радости… Значит, выхода нет. Разве что черпать жизнь из великой любви, не опасаясь наказания рассеянием.
* * *
«Я близок к завершению целого ряда работ, которые я задумал десять лет назад. Благодаря им я выучился своему ремеслу. Теперь, когда я знаю, что рука моя не дрогнет, я могу дать волю моему безумию». Так говорил тот, кто знал, что делает. В итоге – костер.
* * *
Разве сознающий человек может сколько-нибудь себя уважать? – говорит Достоевский.
* * *
Д.: «А что, если так случится, что человеческая выгода иной раз не только может, но даже и должна в том состоять, чтоб в ином случае себе худого пожелать, а не выгодного?»
* * *
«Мы живем по-настоящему лишь несколько часов нашей жизни…»
* * *
Ночь в Воклюзе на вершине холма. Огни в долине кажутся продолжением Млечного Пути. Все перемешалось. В небе – деревни, в горах – созвездия.
