Читать «Балканские призраки. Пронзительное путешествие сквозь историю» онлайн - страница 215

После того как было объявлено о решении МОК, я решил пройтись через Национальный парк в центре Афин до старого Олимпийского стадиона, маленького и трогательного беломраморного сооружения, на котором проходили Олимпийские игры 1896 г. Заглянув внутрь, я легко представил группки атлетов, которых поддерживали громкими криками дамочки в соломенных шляпках и аристократы-эллинофилы со всей Европы, благодаря которым и произошло возрождение Игр. Афины тогда были живописной деревушкой с дремотной османской атмосферой. Я смотрел на крутой вираж беговой дорожки в дальнем конце стадиона, который спортсменам удавалось преодолевать, не подвернув лодыжки. «Как мимолетна слава», – крутилось у меня в голове.

Я отвернулся. По улице катили машины, изрыгая клубы вонючего дыма. На сером бетоне громоздились горы черных пластиковых мешков с мусором, которые несколько дней не убирали из-за забастовки. В окнах домов мерцали огоньки свечек, потому что бастующие энергетики отключили электричество. Рабочие выдвигали вполне законные требования, но их забастовки были частью более широкой картины хаоса и социальных конфликтов – очевидных последствий правления Папандреу. XX в. обернулся глубоким разочарованием для Греции, которая оказалась отброшена назад бесчисленными диктатурами, нацистским вторжением, гражданской войной, еще одной диктатурой и, наконец, восьмилетним правлением человека, который загубил национальную экономику, привел страну на порог анархии ближневосточного толка и вертел как хотел принципами самой демократии.

Осенью 1990 г. Греция оставалась частью Балкан в той же степени, что и в начале XIX столетия, когда она находилась под властью Османской империи. Она стала еще одной восточноевропейской страной: ее население, совершенно сбитое с толку, очутилось в суровом мире, где имеет значение только эффективность и упорный труд, а не представления о славе давно минувших дней и philotimo.

Папандреу оказался самым оригинальным из балканских призраков, человеком нашего времени, который погрузился в глубины самого мрачного прошлого, более непостижимым, чем кардинал Степинац, Гоце Делчев или король Кароль. Никогда не забуду Папандреу, который стоял на трибуне перед безумствующей толпой своих сторонников, раскинув руки в стороны, подобно Христу, и воздев глаза к небу: вечная жертва турецкого и американского гонения. Подобно албанскому харизматичному тирану Энверу Ходже, Папандреу был блудным сыном из состоятельной семьи, которая отправила его учиться за границу (Ходжа жил во Франции). И тот и другой вернулись домой, чтобы сбросить и растоптать свою западную личину. Папандреу никогда не был склонен к физической жестокости, в отличие от Ходжи, повинного в массовых убийствах. Папандреу не стал и диктатором, хотя попирал конституционные гарантии. Самые острые углы в Греции смягчались Средиземноморьем; здесь я в непосредственной близости мог исследовать начало процессов, которые вызревали везде на Балканах, да и на Ближнем Востоке.