Читать «Тихие выселки» онлайн - страница 102

— Трофимушка, никак, тебя к молоденьким потянуло! За какие заслуги Машеньке помогаешь, силушку свою тратишь? Али сношенька она нам миленькая? Не через нее ли я ноченьки не сплю, слезками исхожу?

— Ты разве не на свадьбе? — оторопело спросил Трофим, выронив из рук сено.

— Подумаешь, навильник принес! Ей уж жалко! — вступилась Маша.

— Вот жалко! Для тебя, вертушки да гордячки, снега со своего двора пожалею! Вспомню Горушку, плачу и плачу.

— Я вашему Горушке ничем не обязанная. И он свое счастье нашел.

— Что он смыслит? Что ты смыслишь? Проворонила жизнь вольную, Горушку, золотце, проглядела. Ишь, с натуги да злоствования позеленела, так на работе и иссохнешь.

Маша затряслась. Последнее время она стала раздражительной.

— Позеленеешь! Ты накричала себе коров, что же ты не одна за ними ухаживаешь? Дядя Трофим у тебя как в работниках, всю тяжелую работу делает.

— Он мне не чужой. Мы свои, на одной постельке спим, на ней и без тебя разберемся. Трофимушка! Красавчик! Ты куда сбежал? Будет тебе проборция, будет, никуда ты от меня не убежишь. Ишь, ему голубенькие глазки приглянулись!

Любка-Птичка прибежала с противоположного конца двора, завертела, как клювом, острым носиком.

— Нюра, как свадебка у Грошевых? Чай, молодым богатые подарки дарили? И вина — море разливанное.

— Любка, не спрашивай, сама видела, а спрашиваешь, — сказала Анна.

— Не бегала я, Нюра.

Анна с пренебрежением отвернулась от Любки.

— Успеешь — сбегаешь.

Развела руками, запритопывала с приговором:

Бригадирова жена В шубу нарядилася, Только вышла на крыльцо — Мигом простудилася. Ии-их ты!

Взвизгнула и пошла к кузьминским дояркам.

9

Как только коров поставили во дворы, для Маши началось самое трудное время. С дойкой управлялась легко, была сноровка, но кормить три с половиной десятка коров сил чуть-чуть хватало. Этим воскресным вечером, когда у Грошевых вовсю гремела свадьба, Трофим хлопотал около коров один. При Анне не замечал никого и ничего, постоянно чувствовал ее глаз. Без Анны Трофим дважды помог Маше поднять ношу. Первый раз поглядел ей вслед, покачал головой, второй раз упрекнул:

— Что мучаешься, больше всех надо?

У Маши от натуги дрожали коленки. Отсыревшее от снежной крупы сено пахло летом и солнцем. Пыль сухой полыни попала в горло, запершило, затряслась Маша в кашле, но ношу не бросила. Наверно, тогда и пожалел ее Трофим. Он помог ей раскидать сено по кормушкам. Дело шло к концу, как словно из-под земли выросла Анна. Закорит она Трофима.

С фермы Маша шла с Дусей по кочковатому, припорошенному снежком полю, бежали от зарева огней в студеную темь. Маша еле поспевала за Дусей. Во всем теле была необыкновенная усталость — взяла бы и легла среди поля. А Дуся торопилась поглазеть на свадьбу.

— Машка, мы никак не наживемся, — молотила она языком, как цепом, — ну-ка, свой дом! Что хотим, то и вытворяем, стесняться некого — сами хозяева. Платьевой шкап нужен, вот как нужен! Деньги есть, в сельпо шкапов нет. Думаем с Шурой на денек в Конев отпроситься.