Читать «Тихие выселки» онлайн - страница 104
Александр Иванович Цветнов
Кузьминские стали было утихать, но на взгорье показался рысак, запряженный в легкие санки. В санках скоро разглядели Грошева и Никандрова. Никандров свернул коня к Макаровой сторожке. Аксюту точно ветром подняло. Подскочила к своей копне, выдернула пучок клевера и побежала навстречу. Она сунула пук клевера в нос лошади. Рысак фыркнул и брезгливо отвернул горячую морду.
— Аа, негоже! Коровам хорошо?!
Метнулась к вылезавшему из санок Грошеву.
— Ты нарочно распорядился нам гнилья привезти?
— Что такое? — насторожился Никандров, отстегивая на оглобле чересседельник.
— Распрягай, я разберусь, — успокоил его Грошев.
Подошел к кузьминской копне, взял горсть клевера, понюхал:
— Дожди чуть подмочили, но это сверху, внутри клевер должен быть зеленый.
— Аа, внутри зелененький! — взвилась Аксюта. — Что же ты своим распорядился привезти и снизу, и сверху, и с боков зелененького, хоть чай заваривай?
— Вы приехали на все готовенькое! — не выдержала Любка-Птичка. — И вам — лучший кусок!
— Возьмем да уедем, — сказала Галя Мамина.
— Тише! — крикнул Грошев, — Скот па дворе голодный ревет. Кормите, ничего не случится.
— Ясно дело, — сказала в его защиту Анна Кошкина. — Раз на раз не приходится. Третьеводни нам такой трухи привезли — выбрать не из чего, у вас доброе сенцо было, но мы не восставали.
— Все равно гнильем кормить не станем! — отрезала Аксюта.
В глазах Грошева заплясали чертики.
— Командуешь? Кто ты? А ну, коль не хочешь, марш отсюда! — Он толкнул ее плечом. Аксюта упала в примятый снег. У Маши потемнело в глазах, задыхаясь от гнева, она сжала кулаки.
— Ты за что ее? Привык нас обижать! Хватит!
— Уйди! — грозно сказал Грошев. — Нахвалил тебя на свою голову.
— Тимофей Антоныч, ты развоевался, как кулак среди работников, — вмешался Александр Князев.
Грошев отступил на шаг и, ища сочувствия у малиновцев, сказал:
— Бабы, что они, право? Я же ничего такого… Какой я кулак, я ваш, деревенский, вы меня знаете, а этот не знай откуда, детдомовский.
Рассерженной гусыней налетела Дуся и, шипя, вытолкнула мужа из тесного круга.
— В чужое дело не ввязывайся, без тебя обойдутся…
— Что за шум? — спросил Никандров, расталкивая собравшихся. — Вижу: сено погноили.
Грошев в сторону отошел. Никандров приказал подвезти к кузьминскому двору сено от телятника и только потом как бы заметил бригадира:
— Вообще, Тимофей Антоныч, живем мы, как говорится, что в рот — то и спасибо. Надо иметь запас кормов хотя бы на неделю.
— Транспорту не хватает, товарищ Никандров, — оправдывался Грошев, — сам знаешь: трактора с машинами на вывозке торфа.
То, что Грошев отступил, возбудило Машу, ходила по двору с ухмылкой, из-под нахлобученного платка блестели глаза.
Когда наконец рабочий день кончился, Маша вышла за ворота и подивилась тишине. С неба неслышно густо падали белые мохнатые хлопья.
— Все пути-дороженьки заметет, — сказала подошедшая Дуся. — Зима. Малиновка скоро одним сугробом станет. — Тихо запела: — Ты подуй, подуй, мать непогодушка… Как хорошо-то сказано. Домой пойдем?