Читать «Тихие выселки» онлайн - страница 100

Он приехал на «газике» с опозданием. Его новенькие погоны поблескивали среди темных штатских пиджаков. Сам автоинспектор, пышный, сдобный, не снимая яркой фуражки, здоровался за руку так, словно выдавал награду, отцу Юрке намекнул о каких-то шоферских правах. Отец Юрки заискивающе улыбался, и все чему-то улыбались.

Анна Кошкина, напомаженная, накрашенная, пестро нарядная, пыталась заговорить с автоинспектором. Но он был молод, уверен в себе, будто не слышал ее. Слегка обиженная, она отходила и громко говорила коневским:

— Раичка — девушка заботливая. Лучше ее телятницы не сыскать. А то ведь каковские бывают? Вон в Нагорном. Одна водичку подогреть задумала, подтопку затопила, сама дверь на замочек и домой. Гори, избушечка — ей горюшка мало.

Говорила и завидовала чужому счастью: повезло Тимофею со снохами и с зятем, а у нее…

За столами, когда поздравляли молодых, Анна между тостами и криками «горько» не забывала коневскому старичку, соседу справа, рассказать, сколько ей почета от колхоза и района. Но в первой половине избы все вострили уши в сторону пухлого, румяного автоинспектора, даже сосед справа слушал Анну вполуха, взглядом следил за горящими золотом погонами. Автоинспектор громко, со смаком рассказывал дорожные истории и первым смеялся над незадачливыми шоферами.

Анна не сдавалась. Когда она выходила в круг, то забывали и автоинспектора. Ради потехи коневских она плясала бурно и, широко раскидывая руки, припевала двусмысленные частушки.

После четвертого захода за столы Анна, захмелев, отяжелела. Ноги под столом приплясывали, а встать и ринуться в толкотню не хватало сил. Тут-то и подсел красный от выпитого, довольный Тимофей, положил ей руку на колено.

— Вот так, Анютка, дочь выдаю. За хорошего человека. Мне наутро пенсию дадут, но я не пойду, у меня весь смысл жизни в работе. Ты-то, поди, работой довольна? Смекай, я не без умысла Трофима возчиком приспособил. Кузьминские девки нам помеха, для тебя особо рябая Аксюта, ты не смотри, что тонкая как жердь, она сноровиста, считай, с коровами да с телятами выросла: мать ее титешной на ферму таскать начала.

— Не обгонят — у меня тридцать пять коровушек, у нее — двадцать, — погордилась Анна.

— Нет, ты слушай, Анка! Трофим тебе всегда кормецу подбросит получше. Жми, дави, чтобы кузьминских в сторону, чтобы сбежали они. А Манька Антонова не выдержит, сама сломится. Я так прикидываю: механизмы установят — мы сами справимся, зачем нам кузьминские нахлебники. Не выживем их, они верх возьмут, в Малиновке житья нам не будет.

Анна обняла Тимофея, с усмешкой в ухо ему прошептала:

— Хитрец ты, Тимошка: сам кузьминских боишься, а меня пугаешь.

Сбоку вывернулась жена Грошева Лукерья. Жирное, потное лицо ее было в багровых пятнах, дышала сипло: вот-вот удушье горло перехватит. Тимофей, спасаясь, поднялся, схватил за руку свата: