Читать «Я не ушел» онлайн - страница 200

* * *

Я знаю, что полного физического восстановления добиться невозможно. Мне невролог об этом сказал. Может быть, безжалостно, но честно: «Запомните: прежнего Николая Караченцова у вас никогда не будет. Не вернутся ни быстрота движений, ни прежняя острота мышления. Это теперь человек с физическими недостатками, но это ваш любимый человек». И уже после реабилитации, после всего почти невероятного, что сделали врачи, я свыклась с мыслью: «У меня теперь такой вот ребенок».

Долго не могла это принять, а потом мы с Колей это приняли. Нельзя же в конце концов прыгнуть выше Господа Бога, это никак не получится. Никому не под силу. Такие вершины ни одному смертному не дано преодолеть. И мы поменяли ритм нашей жизни.

Осенью и весной живем на даче, летом и зимой уезжаем на море. Ходим на все премьеры в наших любимых театрах. Были на выставке произведений Валентина Серова. Договорились с устроителями, и нам дали замечательного экскурсовода. Она два часа водила нас по этой выставке, потрясающе интересно рассказывала о жизни и творчестве выдающегося живописца – Коля очень любит Серова, и я тоже очень люблю. И что нас поразило. Мы знаем всех великих художников мира, а знают ли на Западе Валентина Серова? Экскурсовод говорит: «Нет». Я говорю: «Это что – наше любопытство? Нам хорошо знакомы и Шекспир, и Босх, и Рафаэль, и Эмиль Золя, и Бернард Шоу, и Кафка… Мы знаем западных художников, писателей, поэтов не только первого, но второго и даже третьего ряда, а наших самых уникальных, самых выдающихся живописцев почему-то не знают…» Она говорит: «Да, это так. Вот только сейчас мы будем пытаться устроить в Европе большую выставку Валентина Серова». Мы, конечно, за Серова порадовались, но ощущение горечи сохранилось. Мы можем говорить о Босхе, о Кранахе, о Рафаэле, о Гогене, подробно обсуждать эпоху Возрождения или Романтизма, говорить о творчестве многих западных гениев, а наших мало кто не знает. Коля сказал: «Меня это даже не поражает. А что тут может быть удивительного? Мы, когда приехали в Париж с «“Юноной” и “Авось”», в этом убедились». Он прав. Зрители парижские не верили, что в России может быть такой театр, могут быть такого масштаба актеры, такого эмоционального накала, с такой пластикой и такими вокальными данными. Не верили до тех пор, пока не увидели своими глазами…

Сейчас таких масштабных театральных выездов нет. Отсутствуют средства. Очередной кризис, пришедший следом за внеочередным. Кризис нравственный, культурный, финансовый. Нас ведь Пьер Карден, великий меценат, возил за свой счет. Это был его грандиозный подарок. Но мы и по России очень много ездили. Каждый год месяца два-три театр на гастролях. Все лето проводили в нашей стране. Играли на лучших площадках, при полных аншлагах в Риге, в Ереване, в Тбилиси, в Минске, в Баку… География такая обширная, а гастроли такие замечательные, насыщенные такой бездной впечатлений, что целую книгу можно об этом написать. Кстати, если бы не случилась с Колей эта катастрофа, он бы свою книгу продолжил и наверняка об этих наших поездках написал много замечательных страниц.