Читать «Я не ушел» онлайн - страница 199

Два года занимались у замечательного Дикуля в его реабилитационном центре физкультурой, чтобы поддерживать в тонусе мышцы. Эти два года прошли, мы с чувством искренней благодарности за оказанную помощь покинули стены дикулевского центра и окончательно переехали на дачу. Как сказал нейрохирург Владимир Викторович Крылов: «Сделано практически все, на что способна современная медицина, больше ничего сделать нельзя». Это ни в коем случае не приговор, а констатация факта. Значит, надо принять то, что есть, это осознать и с этим жить. Очень желательно не в Москве, где люди черт знает чем дышат, а там, где воздух свежий и чистый. Кроме этого, надо почаще ездить к морю, чтобы вдыхать целебный приморский озон. Необходимо и мозг постоянно тренировать, а для этого надо больше читать вслух, вспоминать стихи… Мы идем с Колей гулять и поем песни: я начинаю, он подпевает: память у него сохранилась замечательно, несмотря на все, что случилось с ним… Жизнь, иными словами, продолжается. Мы так же, как и прежде, ходим в цирк, в кино, в театр. Вот сейчас будет Пасха, к нему приедут друзья, вся его гримерка…

Мы ездим в Тунис, Египет, Дубай, так сказать, по «озоновой программе работы с мозгом». Он очень любит тепло, очень любит солнце, очень любит море. Там, опять же, читаем, поем; что только ни делаем, у нас свой театр на дому.

В этом году были зимой в Испании и там познакомились с женщиной с Украины. Ее зовут Валя, она полностью парализована. Мышцы атрофированы: редкая, неизлечимая болезнь. Человек не может ни голову повернуть, ни руку поднять. Она просто как мумия. Живет на кислороде. Ее муж сказал, что она большая поклонница Николая Петровича и очень просит прийти к ним. Я Коле стала объяснять, и он через минуту понял: человек болен тяжело, мы должны помочь человеку. Мы пришли. Он сразу сориентировался, сказал: «Здравствуйте, красавица! Как вы хорошо выглядите! Какая у вас стрижка!» Стал читать ей Есенина, Пастернака. Мы спели всю «“Юнону” и “Авось”», от первой арии до последней. Я за Кончиту, он за Резанова, я – все женские роли, он – все мужские. Мы стали ходить туда, чтобы создавать ей настроение. Рассказывали обо всех наших спектаклях, в каких странах с ними были, как нас там принимали. Обо всех постановках, которые видели в Лондоне, Нью-Йорке, Париже, Праге, Кракове. О Пьере Кардене и Мадам Мартини. О «Sorry» и «Чешском фото». О том, как чуть было не замерзли на вершине горы и как спасали нас наши друзья. О кинофильмах и книгах, о том, с чего начинали и какой триумф вызвал в Москве «Тиль». О том, как поклонницы крали из витрин Колины фотографии, а однажды прямо из гримерки увели обручальное кольцо… И она сказала: «Господи, в конце жизни Он подарил мне такое счастье увидеть вас и вас услышать…» Коля прекрасно все понимал. Понимал, что работает здесь актером, создает атмосферу радости жизни… Когда мы уезжали, она так плакала, спрашивала: «Вы приедете на следующий год? Вы приедете?» Она, кажется, из Харькова, бывшая спортсменка, и вот такое несчастье… Коля сам много отдал спорту, все понимает. Он ей говорил: «Приедем на следующую зиму! Жди!» Мы ей часто из Москвы звоним, чтобы как-то поддерживать.