Читать «Двадцать четвертая буква» онлайн - страница 144

– Я не хочу, чтобы кто-то смотрел, как я умру. Это неправильно.

– Закон штата, – сказал начальник тюрьмы. – Управление тут ни при чем. Должны быть свидетели, на случай, если кто-то попытается заявить, что мы сделали что-то неправильно.

– Куда же еще неправильнее? Вы убиваете не того человека!

Начальник тюрьмы мотнул головой. Три охранника обступили Чарли Уильямса и повели его к каталке.

– Я не могу туда: будто лезу в кровать, чтобы меня убили, – сказал Чарли.

– Уложите его и пристегните, – распорядился начальник тюрьмы.

– Нееет! – закричал Чарли.

По его штанам растекалось мокрое пятно в форме листа.

– Не дайте им увидеть, как я обоссался! Пожалуйста! Господи, не пускайте их! Не открывайте занавеску! Я не убивал Алекс!

– Держись, сынок, – мягко сказал охранник.

Когда пристегнули ноги и приготовили первый препарат и иглы, открыли занавеску. Чарли Уильямс повернул голову и посмотрел на стеклянную перегородку. Он думал, что увидит головы сидящих по ту сторону людей, вроде косяка проплывающих под водой рыб. Но он видел только свое отражение. Он не узнавал своего перепуганного лица. И не мог сдержать слез.

95

О’Брайен начал копать, держа фонарик во рту. Мокрая земля легко поддавалась лопатке. Ветер шелестел листьями, хлопал кривыми ветвями дубов. Деревья скрипели и стонали в ночи.

Вдруг донесся звук удара металла о пластик.

О’Брайен принялся яростно копать руками, грязь летела во все стороны. Он стер землю с верха и боков и осторожно достал из ямы контейнер «Тапперуэр».

О’Брайен присел у ног статуи и открыл крышку. Внутри лежал восьмидюймовый кухонный нож и пакет с красновато-коричневой пленкой засохшей крови.

Прогремел гром. В шею О’Брайена под левым ухом ткнулась холодная сталь.

– Вставай!

О’Брайен поднялся и в свете молнии увидел чистое зло. Лицо Кристиана Манеру. Его глаза буравили ночь, как зарница просвет в тучах. На нем был темный плащ с поднятым капюшоном, а пистолет целился точно в сердце О’Брайена.

– Манеру, они знают, что ты здесь. Самое умное, что ты сейчас можешь сделать, это сдаться, отговориться невменяемостью и провести остаток своей никчемной жизни в комнате с мягкими стенами на торазине.

– Умничаешь, О’Брайен? Ты ничто, ты перегоревший детектив из убойного отдела, жалкий человечишка, который одиннадцать лет назад не смог раскрыть смерть Александрии. И с тех пор ничего не изменилось. Я уничтожу улики, зарою тебя на кладбище, и на этом жизнь слабака кончится. Коп, который срезался на уважаемом федеральном агенте. Ты выбрал забавное место для смерти – рядом с ангелом.

Мысли О’Брайена метнулись к его сну – он касается картины Босха, краска влажная и липнет к кончикам пальцев.

– Зачем ты убил Александрию?

– Зачем? Ты не поймешь. Она была шедевром, воплощением всего, чем должна быть женщина, – богиней, совершенством во плоти.

– Тогда зачем ее убивать?

– Она боролась против меня! Она возражала. Александрия не понимала, что нам суждено быть вместе. И если ее не смог получить я… то и никто не должен.