Читать «Московские праздные дни: Метафизический путеводитель по столице и ее календарю» онлайн - страница 6
Андрей Балдин
Рост года, видимый нами как рост света, продолжается. Теперь очевидно (с каждым шагом становится все более очевидно), что совершается не игра, не одни только арифметические упражнения с «коробом Пифагора», растущим из точки в пространство. Календарь — не простое перечисление дат, не одно только прибавление дня за днем, но постепенное (сезонное) преображение сознания московского наблюдателя — как растущего поля смыслов, особого ментального помещения.
Так, поэтапно, меняется ощущение времени у празднующей Москвы. В своем воображении она раскладывается как цветной короб, разворачивается коконом света.
*
Далее в календаре Троица. Это очередной «переходный» пункт в строительстве «праздного» года. После рождественской
Троица: время делается «трехмерно».
В конце мая, в июне год разворачивается широко и полно, и далее достигает полноты, астрономического максимума. По новому календарю это конец июня. По старому — начало июля, Иванов день, праздник в честь Иоанна Крестителя. Это высшая точка светового года, момент полноты, предельной близости Москвы к солнцу.
Тут, для усложнения картины, можно вспомнить реальный рельеф Москвы. Нам еще предстоит сравнить в нескольких ключевых точках рельеф Москвы и «синусоиду» ее календаря. В чем-то они схожи; линия московских холмов и впадин временами совпадает с этой «синусоидой». Москва, качаясь на холмах, стекая вниз к реке и следуя за рекой, представляет собой своего рода диаграмму, запись во времени.
На мой взгляд, высшая точка года, когда Москва вся целиком разворачивает себя в пространстве — таков в столице месяц июль, — соответствует положению Кремля на Боровицком холме. В этот момент праздная Москва велика, почти безгранична; июль — это ее самый глубокий вдох (света), переполнение собой. И есть определенное сходство между июлем и Кремлем; оно будет разобрано в деталях в главе «
Если представить себе некую идеальную Москву (сейчас ее различить трудно – она вся заросла новостройками, поспешными и неуместными, но если отвлечься от них и рассмотреть настоящую Москву), то сразу станет видно, как хорошо ее облик согласован с календарем. Москва похожа на календарь. Подъемы и падения ее рельефа, подчеркнутые храмами и колодцами старой застройки, соответствуют подъемам и падениям (бывает и такое) ее праздничного календаря.
Москва не просто проживает год — она катится по нему, как на русских горках: вверх-вниз. Боровицкая горка есть высшая точкой в этом праздном катании.