Читать «Московские праздные дни: Метафизический путеводитель по столице и ее календарю» онлайн

Вступление

Как начиналась эта книга

Начиналась она не то чтобы праздно, так — достаточно свободно, без определенной надобности.

Я был занят другой книгой о Москве.

Когда-то, лет пятнадцать тому назад, мне заказали картинки в журнале, и даже не в одном, а в нескольких; бывают такие совпадения: вдруг в нескольких местах потребовались картинки с пословицами. Я принялся рисовать.

Сразу выяснилось, что рисовать пословицы очень удобно. Не нужно выбирать сюжет. Другое дело рассказ или повесть, где нужно найти один персонаж, одну ситуацию или сцену, годную для иллюстрации. А тут не нужно выбирать: пословица — картинка.

Простое равенство: рисунок равен слову.

Рисунок = текст. Знал бы я тогда, до чего доведет это равенство. Москва не клином сошлась, околицы нет. Что это значит? Нужно рисовать город целиком — бескрайний, без околицы. В одной фразе заключено довольно пространства; сиди, рисуй слово за словом.

Заказ я выполнил быстро. Кстати, больше всего пословиц оказалось о Москве.

Я стал их собирать и рисовать понемногу, уже для себя, по-прежнему не задумываясь, к чему это приведет. Может, выйдет серия или графический альбом, что-то в этом роде.

Все-таки начало было праздно.

Собирание пословиц не составило большого труда; в большинстве своем они уже были собраны. У Даля, Афанасьева и других собирателей фольклора их оказалось великое множество. К ним добавились выражения, близкие по смыслу, намеки на Москву и насмешки над ней. Что-то я услышал на улице — некоторое количество новых, недавно сочиненных московских слов. Вместе собралось несколько сотен пословиц. К каждой я постарался нарисовать картинку (или несколько, если выражение было многозначительно). Затем сложил их вместе; так вышла первая книга.

Слово и изображение переплелись в ней так, что составили подобие ковра. Собралась московская ткань, плотная и пестрая, подвижная, заворачивающая город в необъятный кокон. Страницы книги были оклеены ею, как обоями.

*

Одновременно с рисованием происходило следующее. Каждая пословица, как ни была она мала, требовала разбора и толкования, дополнительного чтения, исследования и, главное, параллельного сочинения. Нельзя «дословно» иллюстрировать пословицы, нужно непременно при этом что-то сочинять, воображать свое, выдумывать Москву. Появились (нарисовались) заметки, комментарии и попутные рассуждения. Постоянно что-то записывалось — на полях, на соседних листах, на чем придется. Все это громоздилось на столе бумажной горой. Гора росла.

Постепенно стало ясно, что собирается еще одна книга — незаметно, как и первая. Сама собой.

Скоро обозначилась главная тема этой книги.

Я опубликовал несколько заметок, малых статей и эссе в московских газетах (взял с вершины бумажной горы). Первая появилась в газете «Сегодня»; редактор городского отдела Екатерина Меледина отнеслась к моему рисованию-сочинению с сочувствием. Затем их было напечатано еще немало, по разным газетам и журналам.

Большей частью они посвящались московским праздникам. Так было проще пристроить материал: начав с праздника как повода для публикации — в Москве каждый день праздник, — я легко мог перейти к рассуждениям попутным и отвлеченным. История, философия, метафизика Москвы — все вокруг праздника. Покров или Рождество, или такой, скажем, как обливание водой, который приходился на 26 сентября, когда было положено бегать по улицам, поливая сограждан водой из всего, что попадется под руку. Каждый праздник мог дать повод к размышлению: что такое это удивительное явление (не город, но именно явление, состояние души) — Москва.