Читать «У каждого парня есть сердце» онлайн - страница 28

выходит замуж.

И тогда мы протиснулись в церковь и встали там, и, совсем недолго подождав, увидели, как

подъехал блестящий бежевый «Мерседес Седан», и невеста в невероятно шикарном,

облегающем фигуру платье и маленькой вуали вышла из машины, сияя от счастья и болтая по-

итальянски с запрыгавшими от возбуждения маленькими девочками, которые должны были

разбрасывать цветы.

Кое-какие фотки происходящего у меня вышли очень хорошо, и я хотела спросить, не желает ли

она (я имею в виду невесту), чтобы я отослала ей копии, но я не знала нужных слов на

итальянском, и к тому же тут ее отец вышел из церкви и подал ей руку, и вот тогда-то мы с Холли и

осознали, что стоим-то мы прямо в проходе, а жених рядом со священником у алтаря пытается

хоть мельком увидеть свою будущую жену в обворожительном кремовом платье.

Ну, мы быстренько смылись оттуда, и я, посмотрев на Холли, увидела, что у нее в глазах стоят

слезы!!!

Я подумала, что ее ужалила пчела или что-то типа того, и уже хотела предложить: «Давай-ка

найдем лед!», - но оказалась, что причина была совсем в другом. Холли посмотрела на меня в

слезах и сказала:

- Я хочу, чтобы мой отец вел меня к алтарю! Только он не знает, что я выхожу замуж. И у меня

даже не будет алтаря, потому что нас поженит какой-нибудь клерк в каком-нибудь офисе.

Затем она расплакалась прямо посреди улицы, названия которой я не могу вспомнить.

И, естественно, у меня не оставалось другого выбора, кроме как притащить ее как можно быстрее

в кафе, где мы договорились встретиться с Марком, чтобы перекусить. Единственное, о чем я

думала – что это моя обязанность, как подружки невесты, привести Холли в порядок, пока ее

будущий муж не увидел, на какой истеричке он женится. Не то, чтобы он уже об этом не знал,

ведь Холли плачет в конце каждой серии «Седьмого неба»[2] и даже во время повторения

сериала, из-за чего по понедельникам не берет трубку.

Это неважно.

Места в кафе напротив Пантеона нам нашли сразу, да еще и столик снаружи. В любой части Нью-

Йорка за такой столик пришлось бы чуть ли не ногу себе отгрызть. Может, официант понял, что мы

ужасно в этом нуждались, из-за слез Холли. Во всяком случае, он усадил нас в тени большого

колышущегося на ветру навеса, и я сказала: «Un verre de vin blanc pour moi et pour mon amie»[3], -

забыв, что я в Италии, а не в одиннадцатом классе на уроке французского.

«Frizzante?»[4] - не поведя бровью, спросил официант.

Я не имела ни малейшего понятия, о чем он говорит, но умудрилась вспомнить, что я в Италии, а

не во Франции, и выдавила «Si»[5] вместо «Oui»[6].

Ха, мой первый обмен словами на иностранном языке! С продавцом диетической колы и с

сутенершей мистера Гладиатора я говорила по-английски. Ладно, хорошо, разговор велся не на

родном языке страны. Но все равно ведь на иностранном!

На столе появились корзинка с хлебом и горшочек с шелковистым белым маслом, так что мы

налегли на еду, потому как, даже рыдая, Холли аппетит не теряет, и это одна из многих причин, по

которым я ее люблю.

Я объяснила Холли, какая она счастливая, что ее отец НЕ здесь, поскольку, как и ее мать, он не