Читать «До свадьбы доживет» онлайн - страница 38

– Пап, а почему Катя здесь поселилась? Где она раньше жила? – спросила как-то Лукерья у отца.

– Катя здесь поселилась по праву нашей любви. Она ушла от нелюбимого человека ко мне. Она мне доверилась! Мужчина должен приводить в свой дом любимую, – выпалил отец явно давно готовый довод.

– А как же ты с мамой? Ты же у нее жил, когда вы поженились, – продолжала расспрашивать Луша.

– В этом и состояла главная ошибка, – картинно печалясь, заявил папа.

– Ошибка? Что за ошибка?

Дочери хотелось разъяснений.

– Ошибка наших отношений. Мое мужское «я» было угнетено.

Папа говорил не своими, какими-то совершенно не свойственными ему выражениями из бабьих журналов. «10 признаков настоящего мужчины». «20 способов создать здоровые отношения». Тьфу.

Луша видела: он влюблен. Влюблен, как мальчишка, готовый сокрушить любое препятствие на пути к объекту своей страсти. Вот она, любовь окаянная. Прямо как в песне.

– Но что же мама? В чем она виновата? Почему она должна страдать? Плакать? Чувствовать себя выброшенной из жизни? – настаивала Луша, – Как ей-то теперь быть?

– Я живу в аду сострадания к этому человеку. Все это время – в аду, – патетически пожаловался отец.

Ну надо же! Вот это да! И тут у него нашлась эффектная заготовка. И словосочетание новое придумал для обозначения жены, с которой столько прожил: «этот человек». Какая-то бесполая тень.

Луша просто махнула рукой. Похоже, слово «сострадание» встало на очередь в ее скорбный каталог.

И «ад» вместе с «раем» – тоже.

Что же мне делать?

Луша, конечно, давно чувствовала себя взрослой и вполне готовой к самостоятельной жизни. Ей так хотелось отделиться от родителей, зажить по-своему! Она только немного тянула время – предполагалось, что получит диплом, устроится на достойную работу и тут уж заживет, как и положено любому состоявшемуся индивидууму: независимо.

Легко строить планы, имея за спиной прочный тыл, сплоченных родителей, дающих ощущение силы и безопасности. В сентябре, когда все так внезапно рухнуло, в Лушином сердце тоже поселился страх. И глодал он ее тем сильнее, чем больше погружалась в пучину отчаяния ее мать. Дикое состояние: оказаться между двумя одинаково любимыми и уважаемыми людьми. Странное чувство: видеть изменения личности отца и явную слабость матери. Не должен ребенок, пусть даже взрослый, принимать чью-то сторону в родительском раздоре. Это подкоп под основы его жизни. Неужели им никак не понять? Впрочем, мама ни против кого ее не настраивала. Тут как раз отличался отец, явно накручиваемый своей любимой женщиной. У мамы было другое: она сдалась. И Луша с каждой неделей видела, что сдалась мама основательно и, возможно, бесповоротно.

Дочь не могла себе позволить заплакать и закричать матери:

– Да что ж это делается, в самом деле! Что ты творишь с собой и со мной? Ты же и сама уходишь на дно, и меня тянешь! Прекрати! Выныривай!

Луша молчала, боясь усугубить.

Ей самой сейчас, как никогда раньше, нужна была поддержка. Ей хотелось иметь рядом друга, которому она могла бы рассказать о своих страхах и о своей боли. О любви она и думать забыла, видя, как и чем кончается эта так называемая «любовь». Она хотела честной и надежной дружбы. Ей необходимо было чувство безопасности. Странно: такая потребность возникала уже когда-то. Лет в четырнадцать-пятнадцать. Она тогда кожей чуяла, что весь мир против нее, а особенно родители, не желавшие видеть в ней взрослого человека. Сейчас было примерно то же, с небольшим отличием: ей требовалось, чтобы родители чуть-чуть оглянулись вокруг и увидели, что дочь их все еще маленькая, что она напугана и нуждается в защите и понимании. В то, подростковое время, она как-то удержалась на плаву, благодаря первой своей любви. Ох, лучше не вспоминать.