Читать «Сон после полуночи (Клавдий)» онлайн - страница 37

Видя, что к мирной жизни нельзя привыкнуть среди войн, ибо ратная служба ожесточала сердца римлян, Нума Помпилий решил смягчить нрав своего народа, отучив его от оружия. Для этого он повелел воздвигнуть храм Януса — как показатель мира и войны. Открытые ворота этого храма означали, что государство воюет, закрытые — что со всеми соседями заключен мир. Едва храм освятили, Нума запер его, связав до этого союзными договорами все близлежащие города.

Сорок три года царствовал Нума Помпилий, и все это время ворота храма были закрыты. Но, открывшись однажды при новом царе Тулле Гостилии, превзошедшего воинственностью даже Ромула, они не закрывались более пятисот лет.

Убежденный, что государство дряхлеет в покое, Гостилий всюду искал повод к войне. Найдя подходящий предлог, он разрушил Алъба Лонгу, затеял войну с Фиденами и Вейями, и после этого в течение пяти столетий шумели над италийской землей дожди из бронзовых стрел, лилась кровь и, проникая все дальше по всему миру, разносились отчаянные вопли побежденных народов и торжествующие крики достойных потомков Ромула и Тулла Гостилия…

Клавдий вцепился пальцами в подлокотники и подался вперед, силясь понять, где он.

Его друзья давно уже перешли на шепот при виде «уснувшего» императора.

— Это клевета, что Модест купил себе наложницу за сто тысяч сестерциев! — шипел на вольноотпущенников Гальба. — Ни одна, даже самая искусная танцовщица, не стоит таких денег!

— И, тем не менее, это подтверждено и клятвенно заверено в жалобе на имя цезаря! — спокойно ответил Нарцисс. — И у него нет оснований подвергать ее сомнению!

— Стало быть, ты считаешь, что эта жалоба, равно, как и любая другая, адресованная Цезарю, заведомо правдива? — вкрадчивым голосом осведомился Афер.

— Конечно!

— Ты в этом абсолютно уверен?

— А разве есть на свете человек, у которого хватило бы духа лгать перед самим цезарем? — вопросом на вопрос ответил заметно обеспокоенный настойчивостью сенатора Нарцисс и, видя, что Клавдий открыл глаза и прислушивается к разговору, громко добавил: — Ведь это все равно, что обмануть бога!

Богатые и могущественные этрусские города.

— Прекрасно, Нарцисс! — проследив за взглядом эллина, одними губами улыбнулся Афер. — Это самые мудрые слова, которые я когда-либо слышал от тебя. Уверен, что цезарь так же оценил их и не забудет вспомнить при случае. Не так ли, величайший? — поклонился он императору.

Клавдий рассеянно кивнул, пожалев, что его друзья не были столь же энергичны, когда речь шла о возвращении из ссылки сына Пизона.

«Эллины — ладно! В конце концов, что для них сенатор? — подумал он. — Они лишь честно выполняли свой долг, охраняя меня от нарушения закона. Но сенаторы!.. Не захотели помочь достойнейшему и благороднейшему из римлян, на месте которого, кстати, мог оказаться при Гае любой из них. А теперь стараются изо всех сил, чтобы выручить, какого-то мота и пропойцу. Ну, нет!..».