Читать «В стране моего детства» онлайн - страница 66

В это свое посещение тети Таси я робела спросить, чем же все кончилось? Но тетя Тася сама, держа блюдце с чаем в растопыренных пальцах, и перекатывая во рту кусочек сахара, сказала:

– Простил Шурка Валюшку-то. Любит ее крепко. Помирились…

– А как же ребенок?

– Аборт сделала, загубила душеньку. Шурка и тот сам не свой стал, как узнал об аборте. Горевал шибко, говорит, зачем сделала? Ну, и был бы ребеночек, ведь твой он… И я бы к нему, как к своему относился… А Валюшка побоялась, вдруг да попрекнет когда-нибудь. Да хватит им и Женьки (так звали приемыша), его, дай Бог, на ноги поставить. Озорной растет, неслух! На днях вынес все свои игрушки во двор, да и раздал ребятам. Валька хотела было его поучить, ремень в руки взяла, Шурка не дал: «Брось, говорит, Валентина, черт с ними с игрушками, других, что ли, не купим. А вот от людей может быть неудобно, скажут, не свой, так потому и бьют». А, и то, правда, на чужой роток не накинешь платок! А чего нам этот Женька стоит, никто не знает. Еще неизвестно, кто из него вырастет? Мать – «прости Господи», а отец, как Валька узнала, в тюрьме сидит. Говорят «яблочко от яблони недалеко падает», вот и боимся за парнишку.

Но парнишка вырос хороший, кончил политехнический институт и считался толковым инженером на одном из Уральских заводов.

Тетя Тася умерла как-то незаметно, угасла точно лампадка, теплившаяся в ее комнатке, только после смерти стало известно, что уже несколько лет она была монашкой. Новость эта буквально сразила Валентину, вспоминая обиды, нанесенные матери, она терзалась мыслью, что обижала не только мать, но и монахиню, святую…

Умерла Валентина от рака, видно, достался он ей по наследству от деда, у которого был рак губы. Александр Петрович года на два пережил Валентину. Его убило грозой на дачном участке. Он сидел на веранде дачного домика, когда шаровая молния, пройдя через марлевую сетку окна, задела Александра Петровича.

В своем рассказе о тете Тасе не могу не коснуться семьи, имеющей к ней некоторое отношение. Как я уже говорила, мы снимали комнату у матери Александра Петровича. Она жила с младшими сыновьями и незамужней дочерью, занимая весь нижний этаж большого дома с парадным крыльцом и окнами, выходящими на улицу.

Я так и не могла понять, сколько лет нашей хозяйке. С виду еще не старая, бодрая, с гладким моложавым лицом, она одевалась, как старуха: неизменная черная наколка на седеющих волосах, черная широкая юбка до пят и черная же кофта. Сбивал меня с толку и возраст ее сыновей. Если старшему сыну, Александру Петровичу, под сорок, то самому младшему, Тольке, было не больше десяти лет.

Сыновей своих Пелагея Николаевна крепко держала в руках. Будучи уже женатыми и живя отдельно, они не считали себя вправе ослушаться ее. Собственно женатыми пока были двое: Александр Петрович и Алексей Петрович. Последний занимал половину дома, стоявшего во дворе. С матерью жили: Петр – кассир универмага, Сергей – ученик сапожника, Костя – ученик пятого класса, и Анатолий, ходивший в третий класс. Двум младшим мать вынуждена была нанимать репетиторов, студентов, так как оба были ленивы и учились спустя рукава, предпочитая больше болтаться по улицам или у входа в кинотеатр. Однажды матери сообщили, что Анатолий не явился в класс, но и домой он явился только к вечеру.