Читать «Записки Анания Жмуркина» онлайн - страница 105

Мы быстро скатились в какой-то ров, на дне которого бежала небольшая, но глубокая река. По обоим берегам реки росли высокие деревья; по одному берегу тянулась узкая тропа. Дальше, за противоположным берегом, раскинулось поле, изрытое снарядами; еще дальние, за полем, на самом холме, торчали остатки развалин какого-то хутора. Только один журавль колодца смотрел гордо в небо, грозил приподнятым ведром, похожим на человеческую голову, — возможно, приглашал утолить страшную жажду измученных людей. Мы редкой цепью потянулись по этой тропе. Немецкие снаряды громыхали над нашими головами, рвались недалеко от нас. Немцы стреляли. Они хорошо видели нас. Мы то и дело ложились на землю, прятались под деревья, порой, как утки, втыкали головы в крутой, извилистый берег реки. Потом опять бежали и бежали. А когда вышли из полосы огня, поднялись в огромный парк когда-то роскошного, а теперь разбитого имения, потом из парка в фруктовый сад, обнесенный высокой каменной стеной, разбитой и разбросанной местами от снарядов. По этой стене мы должны были пробраться в окопы. Противник хорошо знал это место и бил по проходу. От взрываемых снарядов с осколками металла поднималась земля, взлетали камни, и все это вместе летело кверху, как фонтан грязно-бурой воды, потом сыпалось в разные стороны. Мы с трудом, небольшими партиями, как мыши, ныряли мимо разрушенной стены в глубокий ров окопов. Начало окопов тоже было разрушено и засыпано землей, так что приходилось ползти более десятка сажен под осколками то и дело рвущихся снарядов и под тявканьем пуль.

Мы трое — я, Евстигней и Соломон — благополучно миновали стену сада, разрушенный проход окопов. Мы с радостью ткнулись в третий блиндаж, прилипли к земле, как жалкие земные твари, почувствовали, как над нами стонала земля, трещали блиндажи. Евстигней заговорил первым:

— Это бомбы? — и показал на блестящие предметы, похожие на бутылки.

— Да, это бомбы, — сказали солдаты, сидевшие рядом с нами, которых мы пришли сменять.

— Они не взорвутся? — спросил Евстигней.

Солдаты улыбнулись.

— А не все ли равно? Если попадет снаряд, и без бомб мокроты не найдешь, — и стали собираться уходить.

А один повернулся и на прощание попросил табачку, а когда закурил, сказал:

— Не бойтесь: накат мы сделали хороший, да и земли насыпано больше двух аршин, — для себя старались.

Мы, когда он говорил о блиндаже, робко подняли головы и посмотрели на бревна: бревна были действительно на славу. А когда они ушли, Евстигней сказал:

— Давай мы их лучше зароем.

— И верно, — согласился Соломон.

Но треск дерева, огромные обвалы земли полетели на нас, заставили припасть к земле… Мы все трое лежали не шевелясь. Я даже не чувствовал себя, не шевелился, — только лежал и думал: «Готов!»

— Жив? — не поднимая головы, спросил глухим голосом Евстигней.

— Жив, — ответил я и посмотрел на Евстигнея, потом на Соломона. Соломон лежал без движения. — А ты?

Соломон поднял голову, поводил ею, как ящерица, по сторонам, но ничего не ответил. Я смотрю на него. Глаза у Соломона красные, нижняя заячья губа отвисла на целый вершок и дрожала. Левое плечо у него было в крови.