Читать «Три косточки тамаринда» онлайн - страница 111

«Подумаешь о том, что хочешь умереть. Подумаешь о том, что не хочешь умирать. Вспомнишь свою маму…» – вспомнилось только что сказанное. И внезапно Марина подхватила крик, за секунду усилив до максимума. Она закрыла глаза, ощущая, как налетел свирепый ветер ущелья, принесенный мчащимся по мосту поездом. Чувствовала, как воздух холодит небо и гортань. Кислород кончался у нее в легких, и тогда она набрала полную грудь, только чтобы кричать сильнее, громче, отчаяннее. Поезд грохотал прямо над ними, и весь мир гремел и рушился вместе с ним. Не оставалось ничего. Марина словно сама себя разбивала вдребезги собственным воплем. Как будто она падала в ущелье.

Он в который раз был прав, этот Павел. Марина думала о маме, о том, как виновата перед нею. Как мало дала ей тепла – «можно было больше!», как поздно спохватилась – «можно было раньше!». Как уже ничего не вернуть, и нестерпимо горько, что просто нельзя забраться к маме на ручки и сказать: «Мамочка, я тебя люблю. Очень-очень! Прости меня, ну прости, пожалуйста-препожалуйста…» Она вспомнила разом все свои ночные кошмары. В одном из них бродячая собака перекусывала ей горло, и красная соленая жидкость, булькая, вытекала из ее тела вместе с жизнью. В другом все знакомые собрались дома попрощаться с нею, которая должна умереть завтра, но при этом чувствует себя совершенно здоровой. И все же прощается – ведь люди собрались, неудобно, значит, надо умирать… В третьем прямо перед ней в бокале вина пальцем размешивали яд и протягивали ей этот бокал, а она знала, что не может отказаться.

Эти сны объединяло одно сильное чувство. Сопротивление.

Марине почудилась, что она уже умирала. Что она не выплыла, что в толще воды ее тело раздавил жгучий огонь, что на оживленной улице что-то мощное и невидимое зацепило и отбросило ее в бездну. Это было ужасающе. Такого не должно случиться больше.

Я не готова умирать.

Я не хочу.

Еще не время!

А потом поезд умчался в тоннель, и все стихло. Сзади подошел Павел и крепко обнял ее за талию.

На обратном пути умышленно болтали о всяких пустяках. Что вкуснее, мангостины или рамбутаны, и почему в здешних кафе картофельное пюре только из порошка, хотя картошка есть. Марина расспрашивала, есть ли перед его спортзалом домик для духов и какое угощение он им оставляет.

Павел видел, как девушка повеселела, и тоже улыбался.

Марина совершенно переменилась. Ей хотелось смеяться, выдумывать глупости.

– Почему, ну почему ты не встретился мне раньше? – недоумевала она.

– Все мы встречаемся друг другу в свое время. Для чего-то.

– Намекаешь, что ты встретился мне, чтобы я покричала на мосту?

– Смею мечтать, что для гораздо большего. А если бы встретился раньше… Ну и что бы мы с тобой делали, скажи на милость?

Марина игриво сощурилась.

– Вот-вот, – усмехнулся Павел.

Он высадил ее прямо у крылечка прачечной госпожи Рунг. И Марина с ужасом поняла, что сейчас, вот прямо в эту минуту, когда все вокруг чуть нереально из-за бессонной ночи и разрозненных эмоций, когда тайцы моют из шлангов улицу перед своими лавочками, когда мышцы начинают ныть, напоминая о вчерашнем неудавшемся утоплении, а во рту сухо от выпитого накануне рома, – так вот в эту самую минуту она должна отпустить своего светловолосого викинга прочь. Что он взрослый мужчина с собственными делами, собственной жизнью и даже с дочерью, недавно вышедшей замуж. И что они никто друг другу, даже если сердце говорит обратное. Она должна сейчас как ни в чем не бывало чмокнуть его и попрощаться, довольно ласково, но при этом без стонов и причитаний. Как полагается новым знакомым. А как это сделать, она совершенно не представляет. Она не знает, как прожить грядущий день без этого внимательного серого взгляда.