Читать «Антология новой грузинской поэзии» онлайн - страница 7

5. Встреча

И все же, куда могли исчезнуть мои сомнения, Где они во мне и какими путями управляют, куда направляют мое равнодушие, Вызванное сознанием, что каждая принадлежность к женскому роду полна верности, В тени горбатых ног которой от земли тянутся отроческие наши глаза, Некогда невинно торжествующие, а теперь, на исходе всякой трезвости, Жаждущие подведения итога и классификации? Но Они живут в своих желаниях и опережают то, к чему сердцем стремятся. Они сами с собой изменяют памяти, которая все еще чужда им, Все еще не может вместить в себя новую скорость их движения, Новую, приметную комбинаторику условностей. Где они пребывают во мне? Не солнечного света, жары остерегается ее правда, Нашедшая приют в тени моей мужской скорби, И так стережет расстояние между принудительностью игры и тем голосом, Частота которого зависит от изменчивости все того же расстояния, Которое, со своей стороны, вовсе не исключено, что управляется согласием Между ее игрой и ее игру окружающим моим голосом, Высота которого ежедневно расширяет границы игры, Ежедневно отнимает силу у ее беспомощности. Но Осевшей на дно моей памяти, ей, моей возлюбленной, Никогда не быть вечно обиженной этой вот буйволицей, Которая смогла одарить независимостью себя, глазастую и ушастую, Идущую дорогой, по которой, Не может ходить ни одно полное цели существо. И именно тогда, Когда мы объемлем возможность не быть совершенными и полными. Или лишиться, постоянно чего-то лишаться — Нам дается возможность постичь В себе автономию этой вот буйволицы, обиженно глазеющей В направлении чего-то от нас же утаенного, ее тягучее волнение, ее оргазм, — Среднеарифметический между нашим и ее словом, Существенный и крутящийся вокруг оси биологического времени, Чему подчиняемся вопреки собственной же чести, также Соблюдая правила, как против тысячи других условностей. Так вот — любит, кем сейчас являюсь.

6. Вербное Воскресенье

Был я возбужден. Всю ночь боролся с дьяволом. Теперь устал и стою здесь, в каменными стенами огражденном в моем царстве, В той моей жизни, которую плющ ко мне ведет. «А Он объял его тогда, когда нас там не было, Когда время то не было по миру рассыпано. Он во славе вступил в Иерусалим, Сегодня Он во славе вступит в Иерусалим». В глазах тех, кто сейчас нами изображается, Движется нищета и отражено безграничное пространство, Которое объял Христос, Объял каждую секунду, Которую мы полны им. «А тебя я должен спросить, почему отчуждаешься от этого славного праздника? Какой ответ даешь ты Господу за твои грехи, В которых не покаялся? Почему отчуждаешься от этого славного праздника в себе?»