Читать «Антология новой грузинской поэзии» онлайн - страница 34

Ты, обнажаясь, сама, вероятно, не ведая, приподнимаешь глаза мои на постамент. Как ни печально, но им не увидеть, наверное, мерзость изжитой, и подлость — сошедшей на нет.        Их достоянье лишь в том, что ни гневом, ни желчью        взор не туманился. Даже в момент пораженья. Ты, обнажаясь, мудришь над электропроводкою: в ней, вместо тока, струится горячая кровь, сладко-соленая, алая, слишком проворная. И не дано твой спадающий легкий покров        запечатлеть, словно арию, на киноленте.        Тот режиссер принадлежностью сделался смерти. Ты обнажаешься. Книги в тяжелых обложках наперебой мне повествуют о прошлом,        силясь поведать сокрытые тайны несметные. Но лишь в тебе, обнаженной, я вспомнить надеюсь ту красоту, что провидел еще до рождения,        только в тебе для меня вероятно бессмертие. Ты обнажаешься, и капиллярными нитями медленно переполняет меня изнутри благоговенье пред Сущим, столь неизъяснимое, что не сумею достойно возблагодарить.        Силюсь сказать. Непослушные губы немы,        чтобы коснуться бессмертья хотя бы на миг. Ты обнажаешься — тихо, как храм оскверненный после татар обживается Богом по новой.        Смолкло на улице яростных птиц голошение. Даже машины бесшумны. Беззвучная местность вся в ожидании. Чудо так сладостно медлит.        И тишина знаменует его предвкушение. Лбом прижимаясь к стеклу, озорное светило шанс подсмотреть за тобою не упустило.        День проясняет лицо свое. Все сожаления дымкой туманной рассеялись, снегом истаяв. Ты, обнажаясь, струишься инфантою в танце.        Нашей совместною комнатой стала вселенная. Обнажена! Наполняются легкие вдохом. Я ни о чем не прошу — лишь позволь мне подольше        денно и нощно с тобою по этому адресу бодрствовать вместе. И благодарить, умирая. Старый чердак обернулся обещанным раем —        тщетно подвал намекает на образы адские.

«Лето обернулось комаром…»

_{Перевод А. Золотаревой}

Г. Д. Хоштария

Лето обернулось комаром. Гравий нанесло поверх травы. Прошлое явилось королем, но сняло корону с головы. Знай, пока ты радовался, твой груз возрос, пока ты бередил сонное пространство, громовой дважды колокол уже пробил. Молодость кончается — вот-вот вспыхнет и погаснет навсегда: плачешь — но в глаза, наоборот, вспять идет соленая вода. Словно дивный сахарный изюм, мысль жует свой мозг. В который раз надо мной, пробившийся сквозь шум, стонет старости античный джаз.

ШОТА ИАТАШВИЛИ