Читать «Плывёт кораблик в гости. Стихи и переводы» онлайн - страница 44

Да как на грех косолапый про Хвост забыл. Хвост в мёде не разбирается, снаружи остался. Тут пасечник на крыльцо вышел – дула чищеные на свет проверяет. Хвост его и поманил.

Медведь тогда хоть и унёс Хвост, а рассердился: прогнал его вон, так и ходил ни с чем до новой весны.

Где только Хвост не был с той поры: и у бодливой коровы, и у кота-прохвоста, и лиса им вертела-крутила – нигде не ужился. И почувствовал Хвост – к людям тянет.

Сперва его, как обрубок шланга, из огорода на помойку выбросили. В другом доме приспособили его по стенам мух колотить. И совсем сжили бы со свету, если бы не один мальчик.

Такой мальчик для Хвоста – просто находка! Старших совсем не слушается, девочек обижает, на уроках в школе ворон ловит. Хвост к нему всей душой привязался, прямо на диктанте. Мальчик и сам плохо грамоту знал, а тут и Хвост помог: не «хвастливая» лиса писать надо, а «хвостливая».

Про то Хвосту лучше знать. Мальчик и написал.

А летом – кто на море купаться, кто на качелях качаться, а мальчик – с Хвостом. Так и жил этот Хвост в его дневнике скрюченной двойкой до самой осени. Надоел он мальчику: куда ни ступишь – всюду тянется. Засмеяли его совсем: «Вон, глядите, глядите – человек с Хвостом!» А Хвост и рад: у всех на виду, не в лесной глуши.

Где теперь этот Хвост, сказать не берусь. Мальчик-то с ним давно расстался. Одно знаю: беда с таким Хвостом. Вот и рассказал вам эту историю – на всякий случай.

Два граната (Притча)

На гибком пожелтевшем кусте, впервые обласканном плодоношением, созрели два граната. Два красных, с бронзовым отливом близнеца на одной ветке.

«Хотел бы я знать, кого из нас сорвут первым, – думал тот, что висел повыше, разглядывая братца. – Ну конечно, меня! У меня внутри больше жара и сладости. Оттого и кожа бугристей».

«Ах, как он хорош! – поглядывал снизу на него другой. – Ни в чём мне не уступит. А зубцы короны ровней моих. Вот бы лежать нам вместе в большой вазе посреди белой скатерти!»

И снова оба впитывали росу на рассвете, калёный зной в полдень, а закат под вечер.

«Если не я, то кто ж станет украшением праздника? – продолжал свои размышления первый. – Всегда кладут на гору фруктов, как алый венец, самый большой гранат. А братца можно сорвать и потом. Куда спешить?»

«Я первым не дамся, – думал другой, – только вместе. Мы же выросли вместе, не имеют права… А уж если что – пусть я останусь, пусть его первым берут».

Но первым именно этот гранат и сорвали. И не потому вовсе, что в чём-то он имел превосходство, а потому, что висел чуть ниже: хозяин торопился. Сорвал и унёс.

Может быть, оставшийся гранат и пережил бы одиночество, если бы не слетевшиеся ко двору воробьи:

– Ах, чиви-чирик, на свадьбу понесли! На свадьбу понесли! На свадьбу!

Вот тогда и лопнул гранат, и рубиновые его зубки блеснули в тёмной кривизне оскала. Они шлёпнулись в тёплую пыль, где из-за них поднялось настоящее воробьиное побоище. А потом прилетели горлинки и склевали весь гранат. И больше о нём никто никогда не вспоминал.