Читать «Плывёт кораблик в гости. Стихи и переводы» онлайн - страница 26

Так что жили законным браком муж с женой. Деток любили, кого где находили: то под кустом ольховым, то в морошке спелой, а то просто в ягеле. А уж Кэлы, злой дух, тут как тут. Через всю тундру вьюгой-вьюном несётся, сопит-свистит, за дитятей новым торопится. Мать плачет-убивается, торбаса его поганые обнимает, а тому смех, да и только! Мужчин наших в смертный страх вгонял: не то, говорит, дитя возьму, не то, говорит, зверьё изведу, да птиц поморожу, да рыб заставлю друг дружку поедать. У мужчин после таких слов руки тряслись – не охотники.

И опять пуста колыбель, на ремнях кожаных в тёмном пологе покачивается. Всю ночь Кэлы свой шабаш справляет, день в сопках спит, а под вечер опять на разбой собирается.

Вот однажды муж и говорит жене:

– Однако, стар становлюсь, кто ж меня на охоте заменит, в белом возрасте утешит, род наш продолжит?

А жена перед тем дитя в ярангу принесла. Длинноглазенького, круглолицего крепыша-малыша, что у камня нашла. И муж сказал:

– Не отдам Кэлы, будь что будет. Спрячь ребёночка, а уж я что-нибудь придумаю.

Сказал так и в тундру ушёл. Раньше в тундре, кроме следов звериных, да запахов смутных, да иных примет охотницких, ничего и знать не знал. А тут за камни принялся: какой одной рукой поднимет – тот бросит прочь, а какой двумя еле одолеет – к яме волочёт. Вот он под камнями теми тяжёлыми огонь развёл, большой огонь, с чёрным дымом.

Кэлы думает: совсем чукча ум потерял. В ярангах думают: никак, самого Умку поймал, медвежье мясо коптит. А жене в ту пору думать не положено было: сказано – прячь дитя, она и спрятала.

Меж тем из калёных камней железо в яму натекло. Отковал чукча из того железа дитя не дитя, а так – железного удальца, с ручонками корявыми, с тюленя весом. Еле в ярангу втащил. Пришлось к колыбельке ещё ремней навязать, чтобы под железным ребятёночком не слишком прогибалась.

Сидят под вечер в яранге муж с женой, Кэлы поджидают. Засвистело над тундрой, заухало. Шкуру у входа в ярангу откинуло. Из чёрного холода Кэлы явился.

– Ох, – говорит, – по деточкам соскучился. С утра, – говорит, – икается мне от голоду. Показывай, женщина, кого принесла.

А как заглянул в колыбельку, чуть не до слёз растрогался. Железный-то малыш не ревёт со страху, а сам к Кэлы ручонки свои тянет, будто обнять хочет. Кэлы говорит:

– Я вам за такого дитя керосину дам. Я, – говорит, – корабль купеческий вчера потопил, так керосину этого у меня – бочек сто, не менее!

А сам уж ребятёночка к себе тащит. Тут железные ручонки хвать Кэлы – у того глаза на лоб, еле дышит.

– Ой, – кричит, – спасите, ой, совсем пропадаю!

И вон из яранги! А железный малыш не отпускает Кэлы. Бежит тот, вопит, вся тундра ходуном ходит. А как до Ледовитого океана дотопал, тут свой дух-то злой и испустил.

Утром пошёл охотник к океану взглянуть, точно ли Кэлы помер. Смотрит – и верно: того и дух простыл. Так только – куски льда ребристого, вроде торосов. А на них – железный удалец, им откованный, лежит, снежком припорошённый.