Читать «Шайтанкуль - чёртово озеро» онлайн - страница 22

5

Долго ли, нет лежал без сознания Андрей Погарцев, но когда очнулся, уже забрезжил рассвет. Приподнявшись на локтях, осмотрелся. Занесло его в сырой ольшаник, густо заросший осокой. Здесь, в низине, туман медленно колыхался студёнистым облаком у середины стволов корявых ольх, чахлых берёзок, а выше его смутно раскачивались кроны деревьев. Низина сплошь была устлана гнильём, валежником, и немудрено, что ночью, выбежав из неё, Андрей споткнулся. Головой он лежал на кочке, а дальше проблёскивала ржавая вода болотца. Погарцев, напрягая память, попытался вспомнить, как называется это место, куда занесла его нелёгкая, и не вспомнил — оно было незнакомо ему. Видно, долго бежал по лесу в беспамятстве.

Остро защемило сердце. Погарцеву вспомнились события прошедшей ночи. А тут ещё ранняя болотная птица вскрикнула, и ему почудилось: Марьюшки это крик. И вот уже сизый туман, колыхнувшись, превратился в чёрный дым, а потом пламя через него полыхнуло. Марьюшка кричит и крохотные ручонки свои сквозь огонь протягивает. Задыхается Андрей, силится глаза открыть, как в страшном сне, чтобы исчезло это видение. Только зря силится: глаза у него широко раскрыты, в них — ужас, а пламя полощется, бушует наяву. Ещё чуть-чуть, ещё секунда — и загудит вокруг него пожар пострашнее того, что он ночью учинил, коснётся лица Погарцева, и закорчится он, сгорая, как сухая береста, брошенная в костёр. От дурного предчувствия он захлебнулся — захотел крикнуть, взмолиться о пощаде, только не вырывается звук из гортани.

Почти теряя рассудок, Андрей хватанул зубами свою руку и от боли опомнился наконец. Глянул перед собой и не увидел пожара — самое обычное восходящее солнце над болотом горит, а дымящийся туман, подкрашенный заревом, нежным пламенем струится.

И тут же Погарцев почувствовал острую боль в висках. Голову разламывает, щёки горят, губы потрескались, не сжимаются — никак простуда подкинулась. Да ведь что ему о простуде думать, о здоровье беспокоиться? Тут о смерти думать надобно. О смерти… О ней одной. Иначе…

Иначе как ему свою совесть успокоить, чтобы не расцарапывала, не разрывала дьявольскими когтями его сердце? Чего проще в его положении: пошёл через болото, а хорошая тряска обязательно по пути встретится — и охнуть не успеешь, как засосёт, затянет на дно, похоронит Андрея и дурную память о нём. Будто и не было такого на белом свете с его обидами и грехами.

А ведь его на самом деле для людей уже десять лет не существует. О нём ли вспоминать, когда такие лихие годы пережили? Сколько людей на войне сгинуло, и он, Погарцев, мог уйти на фронт и не вернуться. А тут — жив, с руками, ногами. Благодарить бы судьбу, а он от обиды, от зла на людей и лицом и душой почернел. Оттого почернел, что те, которые на войне выжили, героями домой возвращались, а он, как волк, как вор, домой пробирался, от людей прячась. Его-то с почестями никто встречать не собирался, о нём забыли, как о нехорошем покойнике скоро забывают. И даже жена, родной брат забыли. Но ведь он человек, живой он, и не сам себя в волка превратил! За что же отвернулись от него, за какие-такие грехи?