Читать «Шайтанкуль - чёртово озеро» онлайн - страница 23

И снова разжёг он в себе чёрную обиду, но на этот раз не тяжелее, а легче на душе стало, потому что этой обидой он свой непрощаемый грех оправдывает.

Только не оправдать, не вымолить себе прощения у проклятой памяти, которая бьёт в виски, как молот по наковальне, и плющит, плющит Погарцева, вгоняет в землю — вонючую и жидкую болотную землю, от которой ему уже невозможно оторваться, потому как не может он больше встать в полный рост и жить среди людей.

Значит, одно остаётся — смерть. Это единственное, что может погасить память. Смерть… смерть… Это очень легко, это слишком легко для него. Не будут шептать люди с благодарностью имя его, но и не проклянут в веках. Его просто как бы не было.

А Ольга, Николай, Марьюшка — они были! Они жили и радовались жизни. Радовались и не подозревали, что погибнут в страшных муках тихой и звёздной осенней ночью, не подозревали, от чьей безжалостной руки смерть примут. И в последний момент жизни не могли подумать, что казнил их муж, брат, отец.

Может ли быть грех страшнее того, что совершил он. А разве Ольга не творила греха перед мужем своим? Разве не испоганил памяти братовой Николай? Но он, Андрей Погарцев, кто такой, чтобы себя Судиёй Высшим назначать? На каких весах он грехи своих ближних взвешивал? Да и как так судил, если погибла в огне невинная, чистая душа — Марьюшка?

Погарцев в ярости заскрежетал зубами, застонал. Как же помутнение такое нашло, что он хуже палача сделался?! Или ему неведомо сострадание? Ведомо, ещё как ведомо! Сколько сам вытерпел, сколько сам выстрадал, сколько горя и слёз людских видел, проклинал палачей — и сам им уподобился. Почему он не подумал о том, как Ольге было ждать мужа, от которого давным-давно, а если точно — с тридцать седьмого года, не было вестей. Жив ли? А может, придавило лесиной где-нибудь на лесоповале? Или умер от цинги? Или урки прирезали? И вообще — где он? В тундре колымской, лесах архангельских или песках азиатских? Чего ждать, сколько ждать? А жизнь, молодость уходит, жизнь с молодостью одново даются. Разве тоске бабьей нельзя простить? Но ведь Андрей знавал случаи, когда и более десяти лет суженого ждали и дожидались. Бабка его пятнадцать лет мужа из армии ждала. Любовь у них была настоящая, крепкая, да и перед Богом боязнь. А у них с Ольгой? И они ладно, в любви четыре года прожили. Сколько счастливых дней было, единственно счастливых дней в жизни Андрея! Так как же можно было их из сердца выкинуть?!

Как ни искал себе оправданий Андрей, ничего не получалось. Пришли в гости к нему укоризненные глаза покойников да и витают перед ним, парят птицами плачущими. Неужто в вечный полёт за ним собрались? Куда он — туда и они. А он, Погарцев, куда? Он что думает? Дальше на земле жить? Солнцу радоваться? Женщину любить? Как сможет он, как посмеет? Нет, видно не миновать ему болотной ряски. Лучше уж поганой, смрадной жижей захлебнуться, чем с такой виной жить.