Читать «Кроме тебя одного» онлайн - страница 57

Последние дни работал Курлович — у него кончался отпуск. Кешка собирался ехать с ним. Он устал, осунулся. Шабашка, что ли, вымотала? Или думы о грядущих переменах в жизни? А какие перемены? Поможет Сереге с домом — и назад, в Жаксы. Почему назад? Почему не в Липяны? Кто его там ждет! Не такая Верка никудышная баба, чтобы одной мыкаться. Но разве на ней одной свет клином сошелся? Восстановит документы, найдет какую- нибудь разведенку-лахудру, может, даже с квартирой и будет жить-поплевывать. Хорошо решил, да вот неугомонная, неприкаянная душа Потапенко по пятам ходила, скулила бездомным щенком — сердце разрывалось.

Все чаще Кешка уединялся, уходил по вечерам с удочкой на Ишим. Сидел на берегу, думал. Плохо ли, хорошо думалось, а тянуло его на берег. Не хотел с бичами оставаться, боялся вино пить — от него тоска наскакивала, кусалась больно. Не хотел к шабашникам идти — там Яшка со своим участием, Серега с расспросами, Арнольд и Борька с презрением. Одному — лучше, одному — спокойно, особенно, когда есть о чем подумать.

С поздними закатами в степи не сравнятся никакие другие. Пока солнце, коснувшись горизонта, не спрячется за ним, на западной стороне неба сменятся десятки самых разных оттенков красного цвета — от бледно-розового до темно-вишневого. Затихал ветер, затихала природа, и в камышовых заводях Ишима устанавливалось зеркало воды, в котором отражались редкие светло-фиолетовые облака и зловеще-кровавая тень заката.

Кешка рыбачил, но за поплавком следил рассеянно, то и дело зевая поклевку. Шло время — и это главное, потому что сегодня, в эти последние дни ему особенно надо было, чтобы шло время минута за минутой, час за часом; от течения времени, которое неумолимостью своей, безвозвратностью пугало других, ему легче было жить, дышать, думать; ему казалось: пройдет определенный отрезок времени и все изменится, все станет по-другому, жизнь его обретет какой-то смысл. Каков он, этот смысл, Кешка не знал. Ни он сам себе, ни кто-нибудь другой не мог раскрыть его в той достаточной полноте, чтобы просыпаться по утрам с уверенностью, что на этой планете кто-то ждет твоего пробуждения, кто-то надеется на твою помощь, доброе слово. Как долго он просыпался по утрам просто так, даже не ради себя — плоти ради, которой зачем-то надо было передвигаться в пространстве, чувствовать холод и жару, бороться с голодом и болячками; и, если бы он однажды не проснулся, никто не сожалел бы об этом, никому это не принесло бы горя, ни один человек на земле не подумал бы, что без него, Кешки, ему будет горше жить.

— Что, Кеша, тоскуешь? Клюет ведь!

Это подошла Соня — маленькая, плотно сбитая, аппетитная. Казалось, она никогда не унывала — всегда задорно был вздернут ее курносый носик, насмешливо поблескивали серые глаза.