Читать «Вот мы какие!» онлайн - страница 43
Дзидра Ринкуле-Земзаре
— Пожалуйста! — разозлился Робис. — Я не писал.
— Как знаешь!
Тяжелой походкой старик двинулся со двора.
Странно! На меня не пало ни тени подозрения. И утром он мне ничего не сказал. Подумал, что я не расслышал его приказа вернуться назад и вытереть ноги? Вряд ли. Скорее всего, старик не захотел придираться ко мне. Как ни говори, сын директора.
Посмотрим, посмотрим, что будет дальше.
Обещание свое Берзинь сдержал. Уже на следующий день у нас в классе состоялся пионерский сбор. Кайя сообщила о происшедшем. Робис, весь потный, оскорбленный, негодующий, стоял перед нами.
— Я не писал! Вот честное пионерское — не я! — отпирался он. — Что вы все ко мне привязались!
— А ты думал, что сможешь безнаказанно марать честь всего класса? — воскликнула председатель отряда Югита. — Это просто неслыханно!
— А я говорю: зря вы на меня навалились!
— Но завхоза оскорбил именно ты! — напомнила Иголочка. — Я сама слышала. Это что, по-твоему, допустимо? В любом случае — ты виноват!
Робис молча опустился на свое место. По лицу струился пот. Со всех сторон кричали:
— Боится признаться!
— Трус! Самый настоящий трус!
Каково мне было слышать все это? Я потел, пожалуй, не меньше, чем Робис. Мелькнула мысль, что следует встать на защиту товарища. Но я тут же отогнал ее. Ведь если бы Робис тогда, у двери, не обозвал завхоза Трезором, мне самому бы такое слово и в голову не пришло. Значит, не очень уж я виноват.
В сборе участвовала и классная руководительница. В руке у нее было злосчастное объявление. Но она мол-чала.
Когда все высказались, Кайя спросила, не хочет ли учительница Лауране сказать что-нибудь. Классная руководительница расправила свернутый листок и спросила, глядя прямо на меня:
— А Гунар Стребейко так ничего и не скажет?
Я вздрогнул.
— А почему?.. Разве обязательно?
— Ты слышал, как Тенисон назвал товарища Берзиня оскорбительным словом?
— Слышал.
— И ты считаешь, он поступил правильно?
— Не-е…
— Тебя, я вижу, совершенно не трогает, что он поступил так возмутительно! А ведь Тенисон твой товарищ.
Я почувствовал, что краснею все больше.
— Ладно! Мы можем и иначе установить истину. По почерку, например. Не думаю, что виновного придется долго разыскивать.
Вскоре после сбора дежурный учитель позвал меня в кабинет директора. Мать не стала ходить вокруг да около:
— Знаешь ли ты, Гунар, кто написал это слово?
Я замялся. Было трудно соврать матери. Я знал, как она меня любит, знал, что я для нее единственный близкий человек — ведь мы так рано потеряли отца. «Ты должен вырасти настоящим человеком, таким, каким был твой отец». А вот сейчас я какой человек? Настоящий?
— Нет, не знаю, — услышал я свой собственный тихий голос.
Если Берзинь ничего не сказал матери об утреннем происшествии, разумно ли будет признаваться? Ведь не я придумал слово «Трезор», не я бросил его в лицо Берзиню. Написал — да. Но разве написать — это хуже, чем открыто издеваться?
— Виновный обнаружен, — твердо сказала мать. — Он будет наказан. Строго наказан.
— Кто же это?
У меня перехватило дыхание. Я почувствовал в своем голосе страх.