Читать «Четыре вечера на мертвом корабле» онлайн - страница 68

— Не иш ушун? — крикнул тот снова.

И снова не ответил ничего мальчик. Он дрожал всем своим коричневым тельцем. Сморщенная страхом кожа его еще плотнее обтянула ребра, и все кости его стали отчетливы, как у скелета. Он дышал тяжело и только иногда инстинктивно пытался вырваться из крепко державших его рук.

И вдруг, с какой-то почти юношеской ловкостью, седой, изможденный проводник взобрался на стену и подошел к мальчику. Он опустил руки на его плечи и, обернув его к солнцу, несколько мгновений в тупом ужасе рассматривал его. Потом, крепко стискивая его плечи, точно стараясь болью вернуть ему сознание, он крикнул:

— Раим, Раим! Это ты?

Он почувствовал, что мальчик вздрогнул. В его глазах, опустошенных страхом, мелькнула тень сознания, но с губ сорвался только крик, в котором нельзя было угадать и намека на слово их родного языка.

Кениссора поднял его на руки и снес со стены вниз. Мальчик утих на его руках. Тогда, сбросив с себя халат, старик завернул в него мальчика и стал с ним перед начальником, смотревшим, как все, с изумлением на все, что происходило.

— О, господин! Это тот самый мальчик…

— Кто бы он ни был, но его нужно взять отсюда! — перебил тот.

Раим срывал с себя одежду. Когтистые сильные пальцы его быстро превратили в клочья халат Кениссоры.

— Сними, — крикнул начальник, — он отвык от одежды…

Высвободившись из шелка, как из паутины, Раим утих.

Рыженький красноармеец торопливо достал из мешка кусок хлеба и вложил его мальчику в руку. Он посмотрел на него, не понимая. Судорожно сжатые его пальцы раскрошили заветрившийся хлеб. Он выпал из раскрытой ладони, но крошки его остались и, посмотрев на них с любопытством, Раим собрал их губами, как зерна, и проглотил.

Кениссора посадил его на коня впереди себя. Нужно было держать его за плечи, чтобы он не вырвался из седла. Огромное животное, на котором он сидел, наводило на него ужас. Но он был слишком слаб для того, чтобы вырваться из сильных рук, обнимавших его.

Отряд двинулся в путь. Всадники не сводили глаз с странного своего пленника. Маленький красноармеец крошил ему хлеб, и Раим принимал его.

— Раим, где Алла? — спрашивал Кениссора.

Он называл имена отца и матери, он рассказывал ему повесть его собственной жизни, повторяя настойчиво:

— Киртар, твой отец, ты знаешь? Меня, меня, Кениссору, ты помнишь?

Мальчик молчал. И только при имени Аллы он снова вздрогнул, и, казалось, какая-то тень сознания мелькнула в его пустых зрачках.

Только в полночь отряд добрался до кишлака Ак-Тере. Но прежде чем дать себе отдых, отряд занялся судьбою Раима.

Кениссора отнес его на руках в детский дом.

Раима ослепил и тусклый свет свечи. Он жался в угол, как пойманный зверек. Шаги приближавшихся к нему людей приводили его в ужас. Самый говор их, непонятный и странный, навевал больше страха, чем рев джульбарса в Черных Песках.

Тогда его оставили в темной сакле одного, и он, свернувшись в углу на брошенном ему тулупе, заснул.

Кениссора ушел от двери только тогда, когда услышал спокойное дыханье Раима.