Читать «Четыре вечера на мертвом корабле» онлайн - страница 70

Две недели она не говорила, и еще две недели неожиданного вестника.

мы не смели ее расспрашивать, чтобы разум не покинул ее навсегда… Я отдал ее старому купцу, который платил нам жалованье за борьбу с советами… Потом, когда бросил басмачествовать, взял ее в свою семью. Может быть, я нашел сестру твоего мальчика?

Кениссора прижал руки к груди.

— Имя, имя? Ради Аллаха, как она называет себя?

— Алла — ее имя. Так она назвала себя!

— Разве она не рассказывала тебе историю, как она попала в степь?

— Я не слушал ее, потому что считал, что все это лихорадочный бред. ,

— Где она?

— Пойдем со мною.

Кениссора не шел, бежал, подгоняя туркмена. Тот торопился, но оставался спокойным и говорил:

— Я бы не отдал ее, потому что она помогает жене няньчить детей, и жена выучила ее за это ткать ковры. Но, может быть, если она — сестра мальчика, найденного тобою, она скорее сумеет разбудить угасший разум брата… Если хочешь, возьми ее к твоему мальчику и верни мне обоих: в моем доме много работы, и я не откажусь вырастить детей тех, виною гибели которых был я или мои товарищи. Ты знаешь что-нибудь об их родителях?

Кениссора покачал головой. Туркмен, отворяя калитку двора, задержался на мгновение и произнес твердо, как клятву:

— Они будут моими детьми…

Кениссора не ответил. Едва переступив порог и очутившись во дворе, усаженном тутами по краям и заросшим розами по средине, он увидел Аллу. Она поднялась с ковра, разостланного в тени дерева, и, отбросив какое-то вышивание, пошла навстречу гостям.

— Алла!

Она не узнала старого знакомца. Кениссора бросился к ней.

— Алла. Алла, разве ты не узнаешь соседа твоего отца? Того, кто держал на коленях Раима, когда мы бежали Черными Песками?

Алла вздрогнула и протянула руки.

— Раим, где Раим! — вскрикнула она. — Раим! Брат мой, Раим, что ты знаешь о нем?

Она подбежала к старому другу отца и, узнавая его не с большею ясностью, чем слабо мерцающий диск солнца сквозь осенние тучи узнают путники, повисла на его руках.

— О, Кениссора! Они не верят мне, они не верят, что брат мой остался в пустыне. Они смеются и говорят, что это бред от лихорадки… Кениссора, скажи им, скажи им!

Он прижал ее голову к своей груди.

— Я уже сказал все.

— Так пусть они возьмут верблюдов и отведут меня в пустыню. Разве Раим не может еще остаться в живых? Разве ты не найдешь тех развалин?

Она дрожала и билась на его груди. Кениссора сказал чуть слышно:

— Раим, брат твой, жив, Алла. Мы нашли его.

— Где он?

Это был не вопрос, не крик — это был вздох замирающего от счастья сердца. Алла затаила дыхание. Туркмен, стоявший вдали и наблюдавший все это, подошел к ним. Лицо его было угрюмее, чем всегда, и глубокий шрам на щеке горел, как воспоминания, огнем прилившей крови.'

— Алла, в кишлаке Ак-Тере брат твой, и этот добрый человек проводит тебя к нему. Скажи ему, твоему брату, что дом, ставший твоим домом, станет и его домом, Алла.

Он отвернулся.

— Придет время, — глухо добавил он, — и ты узнаешь, почему ты смело можешь прийти сюда с твоим братом.