Читать «СТАТУС-КВОта» онлайн - страница 508

Вернулся к люку, теперь уже без церемоний отшвырнув с дороги протянутые ноги Садихена. Взял два шезлонга понес их к женщинам, расставил рядом с ним. Облапив Ха и Си, загуркотал объятым страстью сизарем, пуская масляные обертоны в тенорок:

– Ви мои кошечки, ну что вы так прокисли? Вам надо может быть покушать… иль выпить сок лимона?

И зафиксировав, как дернулись синхронно в отвращении два лица, сокрушенно согласился:

– Ша! Понял. Ай, как вас укачало! Сейчас вам надо сесть. Вот этот черный цимус (прихлопнул негритянку Ха по заду) опустится сюда…а этот желтый мой бутончик (огладил ягодицы Си) совсем с ней рядышком. А ты…– он скособочился, оглядывая мощи Иа (та с жадностью ловила аскетическим лицом лучи светила) – ты отдвинься…нам загораживают солнце твои кости.

– Закрой рот, бандерлог – размеренно и тускло оборонила иафетка, не открывая глаз.

– Опять шипишь, как кошка на помойке. Я удивляюсь на свое терпение... ты до сих пор не поняла расклада на Ковчеге?

– Пошел вон, раб! – Она плеснула в Ича слепяще-голубым пламенем взгляда.

– Оставь… ее, – с отдышкой обронила Ха. – Зови детей на палубу.

– Что я стою?! Сейчас мы откупорим их, моя маслина…

Он ринулся к люку – упругий, налитый бурлящей и предупредительной родительской заботой. Согнулся над зияющим квадратом, свистнул:

– Гей, байстрюки! Ви где? Я разрешаю всем наверх!

Прорвался к свету из затхлой и сырой утробы трюма слитный визг. Из люка выметывались верткие, ребячьи тельца: иссиня-темные, коричневые, кофейные с лимонной желтизной. Беснуясь в ликовании свободы, ватага обезьяньих огольцов – от карапузов до подростков, зависла на папаше Ич-Адаме. Урча, захлебываясь в нежности, он наслаждался этой возней.

Последними явились к свету первенцы: Сим, Хам и Иафет – чистопородная элита трех заглавных рас. Их различали цвет и мера пищевого рациона, дозируемого Ич-Адамом последний год. Он верховодил главною плотиной продовольствия – кладовой и кухней, распределяя пищевые ручейки команде. Солидным и пропитанным жирком изделем смотрелись негр с семитом: дети Ха и Си от Ноя. Широкостным, обтянутым, казалось одной кожей, был Иафет. Он прятал за спину техзубчатый гарпун, чернела мелкой клеткой власяная сеть на его боку.

Они сошлись у Ноя. Кроткой, виноватой горечью слезился взор у капитана, обнявшего детей: нещадною казармой разлилось бытие на корабле в последние года. И он не мог вернуть его в русло Лада. Но, более того, не мог и объяснить – как все это случилось, поскольку куковали на ухо ночами две жаркие кукушки про пользу и незаменимость, про силу и выносливость мудрейшего Адама.

И отстранившись от бессилия отца, пошел к трем женщинам ариец Иофет.

– Сияющая красотой царица мать, – склонился Иафет перед Иа, продолжил просто и заботливо – я по тебе соскучился.

– Как жаль, что ты не зеркало, в которое я не смотрюсь давно – она обняла и прижалась к сыну. Он наклонился к ее уху, прошептал:

– Теперь ему уж не удастся уморить нас. Сегодня будет пищи досыта. Потерпи.

На палубе пылал костёр в толстенной глиняной корчаге. Истошным хрипом перерезанного горла, только что отблеял баран: теперь с него сдирали шкуру. Расцвечивала палубную черноту липко-багряная сукровица. Отворотившись от грядущего жаркого, которое надменно минует всех, кроме Ха, Си и их детей шел к борту Иофет.