Читать «СТАТУС-КВОта» онлайн - страница 506

Готовы ли вы взять в рабы Адама на таких условиях?

Зависло долгая, растерянная немота. В мозг Ича холодную иглой вошел приказ: «Ты предпочел смерть рабству. За борт! Быстрей!».

– Вы все решили за Адама? – Ич содрогался в неукротимом отторжении и, оглядев себя, взъерошенного злобой, одобрил: «Гут гешехт!».

– Ви все хотите от Адама – вожака, где растворилась кровь богов, согласие на рабство? Чтобы потом кастрировать его?

Вот мой ответ! Я вам показываю то, что павиан вожак показывает стаду обезьян.

Рывком, задравши тунику, он вздел рукою фаллос и потряс им.

– Вы не получите Адама!

Метнувшись к борту, уродец прыгнул в воду. Морская гладь раздалась нехотя, впустив в себя лишь ноги первочеловека. И тут же с чмоком выплюнула их. Упавши на живот, Ич рвался вглубь, взрывая пену, барахтался, елозил, выл, кусая воду: она отталкивала плоть.

…На океан, на голову Адама лился смех. Смеялся Ной, цедил брезгливую усмешку Садихен, хрипатым кашле-хохотом клохтала тварь на мачте.

«Ты правильно все сделал. Терпи. Вживайся. Будь полезен. И тебе воздастся», – мазнуло теплотою мозг Адама. Ич сел на воду и завыл: корявый, лысый, колченогий и зубастый первочеловечек, из коего стечет и оросит тысячелетия нещадная, карающая власть Хабиру.

– Эй ты, макака с хреном ишака, – достал Адама зов Садихена, – спускайся в трюм. Там мамонт наложил тебе работу – с тебя ростом. Еще дымится. Не уберешь до ночи – десять плетей за нерадивость и ляжешь спать голодным.

Ич выволок из люка два грузных, набитых пометом мамонта брезентовых ведра. Подпрыгивало, трепыхалось где-то в глотке загнанное сердце.

Вывалив за борт шибающую аммиаком вонь, Ич уронил ведра на палубу и прислонился к борту. Дрожали ноги, пот застилал глаза.

Что-то мешало.

Скосив глаза, Адам увидел женщин, вцепившихся в него взглядами. Три пассии – жены властителя Ковчега, растекшись телесами в шезлонгах, дышали океанской аурой. Уже заметно бугрились под льняными сари животики, где плавало в плаценте чистопородное потомство Ноя. Смотрела на Адама – на провонявшего раба – недосягаемая каста. Смотрела, источая липкую гадливость и…жгуче разъедающее любопытство. У этой обезьяны болтался под хитоном громоздкий, племенной и не опробованный орган, таивший, вероятно, райский смак…

«Мой господин! – тоскливой безнадегой взмыла мольба Адама к отлетевшему Архонту – я, конечно, помню про нашу с вами цель и понимаю, что хоть сдохни, а надо сделать дело. Мне есть чем виполнить работу. Но как ви представляете себе мой флирт, мой цимус – случку хоть с одной из этих? Ви гляньте на меня: плешивая макака, вся в дерьме, клыки торчат из пасти…».

Он, истекая горечью, смахнул ладонью пот с обширной плеши и, ошарашено прервав свой монолог, припомнил ощущение: ладонь мазнула по упругой, бархатистой щетине.

Щетинилась вся плешь младою порослью волос!

«Ай, мудрый господин! Ви сами опередили пожелание Адама, целю ваши ручки!».

В ликующем предчувствии он тронул частокол резцов торчащих еще утром изо рта, и сладостно хихикнул! Зубная кость скукожилась и почти спряталась за губы.