Читать «Морской Ястреб. Одураченный Фортуной. Венецианская маска (сборник)» онлайн - страница 382

– Конечно понимаю, – ответил он. – Настолько хорошо понимаю, что вы могли бы даже не причинять себе лишней боли и не приходить ко мне, чтобы объяснить все это.

– Это не может причинить мне горшую муку, чем та, которую я уже терплю. Это даже приносит облегчение. Если вы этого не видите, значит не понимаете меня до конца. Я не могу отдать вам себя целиком, но могу, по крайней мере, сделать это частично, раскрыв вам свою душу и свои мысли, объяснив, что вы значите для меня с тех пор, как мы дали друг другу этот обет. Для меня большое утешение, что вы знаете правду, что между нами не осталось недомолвок и сомнений. И это как-то оправдывает мой поступок и укрепляет надежду на будущее, когда все останется позади. Потому что до сих пор я хранила это знание в одиночестве, а теперь разделила его с вами – знание того, что, вопреки всему, что они могут сделать со мной, моя душа всегда будет принадлежать вам – та моя вечная сущность, для которой тело лишь временная оболочка, заставляющая ее страдать. – Она уронила на колени веер, который теребила в руках, и взяла его лицо в свои ладони. – Марк, вы верите, что жизнь на земле – это еще не все? Если я, вынужденно ступив на этот путь, причинила вам такую же боль, какую испытываю сама, то неужели вы не можете найти утешение там же, где нахожу его я?

– Найду, Изотта, если придется, – ответил он. – Но точка на этом еще не поставлена, мы сделали еще не все, что в наших силах.

Держа по-прежнему его лицо в своих руках и глядя на него полными слез глазами, она сказала:

– Не мучайте напрасно ни себя, ни меня этими надеждами.

– Надежда – это не мучение, а утешение.

– Но если она не сбывается? Это же страшная мука!

– Когда надежда потеряна. Но до тех пор я буду носить ее в своем сердце. Она нужна мне. Она придает мне мужества. Вы придали мне мужества, Изотта, с тем великодушием, какого не найти ни в ком, кроме вас.

– Да, я хотела придать вам мужества и почерпнуть его у вас. Но не мужества надеяться, ибо надежда лишь приведет к жестокому разочарованию, а мужества терпеть. Смиритесь с неизбежным, дорогой мой, умоляю вас.

– Да, я буду терпеть, – ответил он ясным голосом. – Я буду смиренно ждать развития событий. Но я не стану заказывать реквием, пока больной еще жив.

Он поднялся на ноги и поднял ее вместе с собой, держа за руки. Они стояли прижавшись друг к другу, веер и маска упали с ее коленей на пол.

Раздался стук в дверь, и, прежде чем Марк-Антуан успел ответить, она открылась.

Стоя лицом к двери и обнимая Изотту, он увидел мелькнувшее в проеме испуганное лицо хозяина гостиницы, осознавшего неуместность своего появления, и за его спиной другое лицо, пышущее здоровьем и ничем не омраченное. Хозяин гостиницы тут же захлопнул дверь, и из-за нее донесся громкий гортанный смех, повергший Изотту в полное смятение. Они отшатнулись друг от друга. Марк-Антуан поднял веер и белую маску, которую Изотта поспешно надела плохо слушавшимися ее руками.

– Там кто-то есть за дверью, – прошептала она. – Как же мне уйти?