Читать «Морской Ястреб. Одураченный Фортуной. Венецианская маска (сборник)» онлайн - страница 376

Марк-Антуан вспомнил, что говорил ему Лаллеман об этом Вендрамине, но его больше занимал вопрос, каким образом этому бедствующему аристократу удается щеголять экстравагантным богатством своего наряда, а главное, почему высокомерный граф Пиццамано, один из самых знатных сановников, охотно отдает за барнаботто свою дочь, которая украсила бы собой любое семейство, с каким Пиццамани пожелали бы породниться.

Между тем Вендрамин, решив обратить укол со стороны будущего шурина в шутку, сыронизировал и сам по поводу братства бедных аристократов и затем быстро и ловко перевел разговор на менее скользкую политическую тему, заговорив о последних слухах из Милана относительно военной кампании французов. Он выразил оптимистическое мнение – по-видимому, оптимизм был присущ его натуре, – что император наконец даст взбучку маленькому корсиканцу.

– Будем надеяться, что так и произойдет, – горячо поддержал его граф. – Но пока что нельзя расслабляться, мы должны готовиться к худшему.

– Вы правы, синьор, – торжественно произнес синьор Леонардо. – Я не забываю о своем долге и делаю шаги в этом направлении, и шаги значительные. Не сомневаюсь, что уже скоро я добьюсь, чтобы мои сподвижники выступили единым фронтом. Но мы с вами еще поговорим об этом.

Наконец Марк-Антуан собрался уходить. Он надеялся, что сумеет скрыть от других свою боль и разочарование, но оказалось, что это не так.

Изотта при прощании вгляделась в его лицо внимательным и мягким взглядом, и от нее не укрылись ни его бледность, ни печаль в глазах.

Но вот он ушел, и вместе с ним ушел синьор Леонардо, который с присущей ему экспансивностью настоял на том, чтобы отвезти Марк-Антуана в гостиницу в своей гондоле.

Доменико, погруженный в какие-то мрачные размышления, сразу удалился, вслед за ним ушла и его мать.

Изотта задержалась на лоджии, глядя в сад, над которым взошла луна. Ее отец с задумчивым и обеспокоенным видом приблизился к ней и, положив руку на плечо дочери, произнес с большой нежностью:

– Изотта, дитя мое, здесь становится холодно и неуютно.

– Да, отец, и не только на улице.

Она почувствовала, как он крепче сжал ее плечо, выражая понимание и сочувствие. Помолчав, он вздохнул и произнес:

– Лучше бы он не приезжал.

– Но раз он не погиб, его приезд был неизбежен. Это было обещание, которое он дал мне перед отъездом в Тур, и обещание подразумевало не только дружеский визит. Я поняла это и была этому рада. А теперь он приехал выполнить свое обещание.

– Я понимаю, – отозвался граф тихо и печально. – Жизнь бывает очень жестока.

– Но почему она должна быть жестока к нему и ко мне? За что?

– Дорогое дитя! – Он опять сжал ее плечо.