Читать «Морской Ястреб. Одураченный Фортуной. Венецианская маска (сборник)» онлайн - страница 370

– Доменико!

Губы, ярко красневшие на фоне побледневшего лица, раскрылись, и молодой человек произнес осипшим голосом по-французски:

– Марк?! Неужели это действительно вы?

Марк-Антуан раскрыл объятия:

– Подойдите, Доменико, и убедитесь, что это действительно я, из плоти и крови.

Доменико кинулся обнимать его, затем, держа Мелвилла руками за плечи, отстранился, чтобы рассмотреть друга.

– Значит, вас не казнили?

– Как видите, шея моя цела. – Но при этих словах он помрачнел. – А вы все это время считали, что я погиб?

– Да, это было последнее известие, полученное нами перед отъездом из Лондона. Ваша бедная матушка в отчаянии упрекала себя за то, что послала вас на гибель. Казалось, жизнь для нее кончилась. Мы старались утешить ее как могли.

– Да, я знаю и очень благодарен вам за это. Но разве вы не получали моих писем? Я дважды писал вам. Правда, в эти дни посылать письма – все равно что стрелять в полной темноте. Неизвестно, куда они дойдут. Значит, мне тем более необходимо было попасть сюда.

– Поэтому вы и приехали? Проделали весь путь в Венецию для того, чтобы увидеться с нами?

– Да, это было главной причиной. Правда, узнав, что я собираюсь сюда, мне дали кое-какие поручения, но они второстепенны.

Лицо молодого человека приняло очень серьезное и торжественное выражение. Глядя чуть ли не смущенно на улыбающегося друга, он произнес:

– Это для нас большая честь. – И добавил, что его родители будут необычайно рады узнать о чудесном возрождении Марк-Антуана.

– А Изотта?.. У нее все в порядке, надеюсь?

– О да, и она тоже будет очень рада видеть вас.

Марк-Антуан почувствовал, что Доменико несколько смущен. Возможно, он догадался, кто из членов семьи служил центром притяжения для англичанина. Эта мысль позабавила Марк-Антуана, и он в приподнятом настроении прошел в гостиную, где собралась семья.

Это был большой зал, тянувшийся во всю длину дворца от готических дверей балкона, нависавшего над каналом Сан-Даниэле, до колонн с каннелюрами на лоджии, выходившей в сад. В зале хранились богатства, которые графы Пиццамани начали собирать еще до роспуска Большого совета и установления олигархического правления в начале XIV века.

Один из их предков приложил руку к разграблению Константинополя, и кое-какие из привезенных им трофеев положили начало коллекции. Другой Пиццамано участвовал в битве при Лепанто; его портрет, где он был изображен Веронезе на фоне красных галер, висел в зале прямо против входа. Был здесь также написанный Джованни Беллини портрет его современницы Катерины Пиццамано, которая правила в Венеции в качестве догарессы, а также принадлежащий кисти Тициана портрет Пиццамано, служившего губернатором на Кипре. Особый интерес представлял написанный неизвестным художником портрет Джакомо Пиццамано, которому двести лет тому назад был пожалован титул графа Империи, – таким образом ему удалось приобщить свой род к титулованной знати, хотя Венецианская республика титулов не раздавала.

Кессонный потолок украшали фрески Тьеполо в позолоченных рамах с искусной резьбой; плитки пола образовывали сложный мозаичный рисунок; разбросанные и развешенные тут и там красочные ковры напоминали о временах, когда Венеция принимала участие в оживленной левантийской торговле.