Читать «Обещал моряк вернуться...» онлайн - страница 40

По иронии судьбы, из-за своей должности (второй радиооператор) Алексеич каждый политический учебный год попадал в группу с молодыми ребятами — третьими и четвертыми помощниками капитана, третьим и четвертым механиками и прочей молодежью. И когда начиналось изучение партийно-политических документов типа биографии Ленина или истории КПСС, то на первом занятии, когда руководитель группы (обычно — помполит) произносил: «Ну, товарищи, мы приступаем с вами к изучению.», Алексеич ехидно замечал: «А я это уже в восьмой раз начинаю изучать!» (Алексеичу тогда было 52–53 года.) Первый помощник скрипел зубами от негодования, но возразить ничего не мог — Алексеич говорил чистую правду.

Как-то раз мы в своей компании за чашкой чая говорили о том, кто какие способы применяет при бессоннице. Алексеич слушал-слушал, и неожиданно изрек: «А я сказки читаю, когда не могу заснуть!» Мы в недоумении: какие сказки в таком возрасте? «Да-да, сказки, — говорит Алексеич, — сказки XXII-го или XXIII-го съезда КПСС. Пару страниц прочту — и сразу засыпаю!» И ухмыляется.

Недолюбливал Алексеич и старшего механика. Стармехом на «Молочанске» был Олег Петрович Вепренцев — тоже старый моряк, опытный механик-практик, но, как все одесситы, немного хитрован. Как-то раз в столовой команды после ужина было собрание: избирали председателя судового комитета — местной ячейки профсоюза. Начальство сидело за отдельным столом. Команда расслабленно расположилась вокруг — никому в руководство профсоюзом особенно не хотелось, и после предложения помполита выдвигать кандидатуры стояла тишина. Вдруг Алексеич поднимает руку и говорит: «А я предлагаю в председатели судкома Олега Ивановича Вепренцева!» Помполит недоуменно посмотрел на Алексеича: избирать в руководящие органы общественных организаций старший комсостав не практиковалось, — и спросил: «А почему вы так считаете?» «А то он все равно ничего не делает, так пусть хоть тут поработает!»

Пьем чай в моей каюте. Компания у нас была постоянная: я, Алексеич, третий помощник Жора Килимник и четвертый помощник Шурик Попко. Чай пили основательно, по три-четыре порции. Когда попадался хороший, когда и барахло: приходилось пить грузинский да азербайджанский. Сахар к чаю часто был кубинский — желтоватый, слипшийся в куски, с торчащими волосками от джутовых мешков. Алексеич торжественно подхватывает такой кусок весом граммов 100–150, подносит к моей чашке и невинно спрашивает: «Дима, тебе три или четыре ложечки сахара положить?»

• • •

Сидим в радиорубке. Алексеич принимает радиограммы для членов экипажа — мы их называли «частные радиограммы», — которые нам слали из дома. С торжественно-серьезным видом печатает на машинке и громко читает мне принимаемый текст, нарочно меняя ударения в словах: «…сообщи, куда пИсать! Ну надо же такое мужу прислать!» И смеется, довольный.