Читать «Обещал моряк вернуться...» онлайн - страница 41

• • •

Отход из Ильичевки. После обеда отошли от причала, вышли в море, легли курсом на Босфор, суета немного улеглась, и наша компания собралась у меня в каюте пить чай. Каюта у меня была большая, с отдельным столиком в середине и угловым диваном рядом с ним. Чай пьем не самый хороший — азербайджанский. Когда стояли в Ильичевске, я обошел несколько магазинов, чтобы запастись чаем в рейс. Кроме азербайджанского, не было никакого. Пришлось купить его, да еще и в пакетиках. А до этого в рейсе мы сбросились и купили пару пачек «Липтона» в пакетиках — с ниточками и бирками «Lipton Yellow Label».

Пакетики валялись у меня в столе, высохшие и ненужные, а вот нитки и бирочки пригодились. Я их отрвал от родных и прикрепил степлером к пакетикам азербайджанского чая, безо всякой задней мысли, а только чтобы было удобнее опускать пакетики в чашки.

Опробовать изобретение пришлось сразу после отхода. Вышли с порта в тот раз мы довольно поздно, в открытом море были уже часа в 22.

Собралась в моей каюте вся наша компания пить чай — я, второй радист Алексеич, третий и четвертый помощники капитана. Расслабленная атмосфера, полчаса заслуженного отдыха, впереди — рейс то ли на Индию, то ли на Вьетнам.

Стук в дверь каюты — заходит стармех, Олег Иванович. Он принес для отправки в Одессу Дисп1/Мех (за точность наименования не ручаюсь по причине давности лет). Это радиограмма в кодированной форме, содержавшая сведения относительно машинного отделения судна для использования в системе АСУ — автоматизированной системе управления пароходством. Были они разных форм — Дисп1/Отход, Дисп1/Приход, Дисп1/Порт, и в том числе Дисп1 /Мех. Эти радиограммы необходимо было отправлять максимально быстро, чтобы информация не устарела.

Но так как второму радисту все равно на вахту заступать только с 0 часов и раньше радиограмма не будет передана, то мы пригласили Олега Ивановича выпить с нами чая. Он согласился, мы достали пакетик чая на бирочке, чашку и налили туда кипяток. Пока чай настаивался, Олег Иванович стал внимательно рассматривать бирку на ниточке пакетика чая и, как настоящий моряк, тут же стал рассказывать историю о том, что он совсем молодым мотористом был на стоянке в Бомбее, где в советском торгпредстве проживал какой-то грузин — профессионал разведения чая, и который вроде бы учил индусов, как надо выращивать чай. И что этот чайный профессионал учил Олега Ивановича, как необходимо обращаться с чаем, заваривать его, оценивать и прочее. Мы уже почувствовали, что в воздухе запахло анекдотом. И ситуация действительно стала анекдотичной, когда Олег Иванович, отхлебнув из чашки азербайджанский чай с приколотой биркой «Lipton», таки изрек: «Вот это чай, какая терпкость, какой вкус! Не то, что наши — грузинский или азербайджанский!»

Какое-то время были страшно модными индийские марлевые платья-сарафаны с широкой резинкой на груди. Народ закупал их десятками, как-то провозили через таможню, потом сбывали в Одессе. Ходим по базару в Калькутте, моряки передвигаются между лавчонками, торгуются до посинения. У одной из лавочек матрос из моей группы перебирает эти платья уже минут пять. То одно возьмет, то другое. Пятое, десятое… Продавец-индус сначала спокойно смотрел, потом занервничал, и, наконец, указывая рукой на гору лежащей перед лавкой марлевки, истошным голосом завизжал: «Адинаковий!»