Читать «Парижские подробности, или Неуловимый Париж» онлайн - страница 117

В несомненно внешнем, но тоже бесконечно важном стиле парижской жизни едва ли возможны угрюмое хамство и угодливость, уныние, озлобленность, постоянная боязнь того, чтó скажут вокруг, убийственная серьезность, плебейская уверенность в собственной исключительности, недоверие к интеллекту, ненависть к уму.

Люксембургский сад. Осень

«Все это есть, и с избытком, – ответят мне. – Только иностранцу этого не видно!» Но Кокто, щедрый мудрец, написал: «Les étrangers conaissent mieux Paris que nous» – «Иностранцы лучше нас знают Париж»! Хотелось бы поверить ему хотя бы в том смысле, что мы ценим то, к чему парижане привыкли. Тем более если речь о чувствах не француза, но странника, с детства искавшего Париж и создавшего собственный миф о нем. Тут уж Париж и автор книги о нем остаются наедине.

Я люблю эти усталые, но смелые лица утреннего Парижа, оживленные блеском глаз: у меня есть работа! И благоговейное уважение вызывает пусть небогато, но тщательно и с хорошим вкусом одетые пары лет восьмидесяти, идущие вечером в ресторан или в гости держась за руки – или просто поддерживая друг друга; и мама, которая вежливо благодарит четырехлетнего сына, прокомпостировавшего в автобусе билет. Нет, я не думаю, что в Париже мало бед, болезней и нужды, но сколько же здесь и иного, того, чем можно любоваться.

Бульвар Сен-Жермен. Рождество

И разве не в этом городе люди способны так ценить и ощущать равенство! Я не говорю о социальных или экономических проблемах, о богатстве и бедности, но лишь напомню о стиле жизни, о свободном общении у стойки кафе, о вкусе к повседневному равенству, презрению к кичливости достатка и доброжелательном понимании бедности.

Париж любим миром, мифологизирован им, он стал мечтой и воспоминанием миллионов, и эти миллионы сотворили легенду о Париже, без которой он не был бы тем, чем стал.

Я верю в эту золотую легенду. И всё в этом городе я люблю и вспоминаю с радостью. Даже пережитые в нем горькие и тревожные часы. И великое множество пленительных мелочей – «банный» (Бунин) запах метро, бесконечные переходы и надоевшие рекламы станций, нежданный взлет его поездов на эстакады, когда открывается сверху панорама Пасси, бульвар Гренель, мосты, крыши Сальпетриер или рекламы бульвара Рошешуар; вкус и запах petit vin у стойки дешевого брассри в Менильмонтане и тепло каменных парапетов Сены. А вечный «Поцелуй» Бранкузи и благородная грация несравненного павильона Флоры, грохот поездов у Батиньольского туннеля, огни и фантомы перекрестка Вавен, крутые улочки у Пантеона; и эти нечаянные улыбки прохожих, трогательная элегантность стариков, темный бассейн, в котором вздрагивает отражение пышной скульптуры фонтана Медичи в Люксембургском саду, карусель на площади Республики, даже шипение пневматических дверей парижских автобусов!..

И все эти подробности, маленькие, драгоценные, слиты воедино с еще детскими мечтаниями и долгими, уже совсем взрослыми размышлениями, с воспоминаниями литературными, с неизбывной надеждой на возвращение. Возвращение в реальности, в мыслях, в книгах – в тех, что я читаю, помню, пишу и еще хочу написать.