Читать «Огнеглотатели» онлайн - страница 54

— Угу!

Он как расхохочется.

— Они же тут нас разнесут, так что не будет никакого дня Гая Фокса! Подсобишь, Бобби?

— Угу, — говорю.

И мы пошли по берегу и вокруг искать, что горит. Вытаскивали из куч прибрежного мусора бревна, засохшие водоросли, ящики из-под рыбы, автомобильные покрышки. На песке валялись штакетины и калитки — остатки исчезнувших садов. Мы выволакивали из-под сосен обломавшиеся ветки. Пошли к старым хижинам. Набрали там потолочных балок, сломанных кресел, половиц, дверей: тащили все старое, все обветшавшее. Из-за песчаного холма поднимался дымок Макналти. Мы немного постояли посмотрели, но не пошли туда.

— Мне он во сне приснился, — говорит Джозеф. — Приснилось, что я сунул руку в огонь и ничего не чувствую, будто я — это он.

Склонил голову набок и мощно выдохнул — будто в горле у него бушевало пламя.

— Хочу у него поучиться, — говорит. — Быть строителем — это я в гробу видел! — Расхохотался. — Хочу быть огнеглотателем!

Мы притащили свою добычу к берегу, свалили в высокую кучу. Мы трудились, потели, ругались, смеялись, и я пытался ни о чем не думать, кроме того, что вот я с Джозефом Коннором, — как и бесконечное количество раз с тех пор, как я родился. Потом передохнули. Джозеф закурил, сидит морщится и ухмыляется от боли в спине. Я посмотрел в сторону дома — там никакого движения. Вздрогнул от страха за папу, и тут же нахлынули воспоминания обо всех этих ужасах в кабинете у Грейса. Не смог сдержаться, заплакал, и Джозеф обхватил меня рукой, и я рассказал ему про Тодда и Дэниела, про школу и про папу и привалился к нему, к Джозефу Коннору, которого знал с рождения, к лучшему своему другу, который всегда был мне как брат. Он сказал, что я правильно поступил, что папа поправится, но я ничего не мог поделать — слезы так и текли, а беспомощность и бессмысленность никуда не уходили.

— Я себя чувствую таким маленьким, — говорю. — А оно все такое большое, и мне ничего с ним не сделать, и…

— Что это ты несешь? — говорит. — Не пристало такое парню, который в одиночку сцепился с дьяволом из «Святого сердца».

Потянул меня, поставил на ноги.

— Выше нос, Бобби! — говорит. — Ты уж всяко можешь кричать, орать, топать ногами, и развести костер до самых небес, и вопить: «Нет, чтоб вас всех, нет, я не согласен!»

Зыркнул мне прямо в глаза, и лицо вспыхнуло красным под алым небом.

— Нет! — заорал, а я стиснул кулаки и ору с ним вместе:

— Нет! Нет! Нет, чтоб вас всех!

— То-то! — говорит. — Вот, хоть пошумел. Хоть заявил им всем: «Я — это я! Я — Бобби Бернс!» И если все кончится уж совсем паршиво, ты хотя бы сможешь сказать: «Я тут был, я существовал!»

Спинки закончили дневную работу и тронулись в нашу сторону — а мы всё топаем и орем. Темные, красивые силуэты всего семейства приближались к нам вдоль кромки надвигающегося прилива.

— Эй, эй! — проорал Йэк, подойдя ближе. — Это наш Башковитый орет, а с ним Драконья Спина, и вон экий у них костер! Во, держите! — проорал он, подойдя ближе, и швырнул в нашу кучу полное ведро мокрого морского угля. — Теперь у него в сердце будет адово пекло!