Читать «Красная площадь» онлайн - страница 214

35

— Я всегда пыталась представить, — кто с тобой, — говорила Ирина. — Почему-то мне представлялась очень молоденькая, маленькая брюнетка, яркая и страстная. Я думала о том, где вы сейчас гуляете, о чем говорите. Когда я хотела помучить себя, то весь день воображала себе пляж — одеяла, песок, солнцезащитные очки, плеск волн. Она крутит коротковолновый приемник, ищет лирическую музыку, случается, слышит и меня. Останавливается, потому как в конечном счете станция передает по-русски. Затем крутит дальше, и ты ее не останавливаешь, не говоришь ни слова. Тогда я придумывала месть. Она едет в Германию. Случайно мы оказываемся в одном купе. Дорога длинная, и мы разговариваем. Разумеется, я узнаю, кто она такая. Мы, как правило, оказываемся на обледеневшей платформе в Альпах. Она, конечно, милая женщина. Но я все равно толкаю ее с платформы. За то, что заняла мое место.

— Значит, ты убиваешь ее, а не меня?

— Я еще не сошла с ума.

С их этажа звуки были похожи на накаты волн. По потолку пробегали лучи фар.

Аркадий увидел, как примерно в квартале от их убежища на Фридрихштрассе остановилась машина. Он не мог разглядеть марку, но заметил, что из нее никто не вышел. Вторая машина остановилась примерно на том же расстоянии от них, но с другой стороны.

По мере того, как тянулось время, он рассказывал ей о Руди и Яаке, о Максе и Родионове, о Боре и Рите. Ему самому было интересно. Он вспомнил свою прогулку с Фельдманом, профессором-искусствоведом, его рассказ о революционной Москве. «Площади — наши палитры!» «Мы сами палитры, — усмехнулся Аркадий. — Скрытые возможности. Внутри Бори Губенко живет Борис Бенц. Внутри валютной проститутки, известной под именем Рита, владелица берлинской художественной галереи Маргарита Бенц».

Ирина сказала:

— Это еще вопрос, кем мы станем, если выберемся живыми. Русскими? Немцами? Американцами?

— Кем хочешь. Я буду как воск.

— Когда я думаю о тебе, такое сравнение не приходит на ум.

— Могу стать американцем. Свистеть и жевать резинку.

— Когда-то ты хотел жить, как индейцы.

— Теперь поздновато, но ковбоем можно.

— Веревку в руки и верхом?

— Перегонять скот. Или остаться здесь. Разъезжать по автобанам, карабкаться по Альпам.

— Стать немцем? Это легче.

— Действительно легче?

— Ты не сможешь стать американцем, если не бросишь курить.

— Это можно, — заверил Аркадий, закуривая очередную сигарету. Он выдохнул, разглядывая дым.

Вдруг он погасил об пол сигарету, приложил палец к губам и махнул рукой, чтобы она отошла в сторону. В одно мгновение он понял, что дым колышется из-за того, что из-под двери сквозит. Тянуло с лестничной клетки, хотя если бы он не лежал на полу, то не почувствовал бы сквозняка.

Он приложил ухо к полу. Выходит, он еще годился в индейцы. Услышал в прихожей скрип ботинок.

Ирина стояла у стены, не пытаясь спрятаться или сжаться.