Читать «Сумерки невежества. Технология лжи, или 75 очерков о современной фальсификации истории Украины» онлайн - страница 248

Вчерашние малорусы постепенно привыкали к мысли, что они не русские, а принадлежат к отдельной национальности. Люди старшего поколения еще помнили о своем русском прошлом. Молодежь о нем и не знала. Естественный процесс смены поколений знаменовал собой триумф украинизации. Через 30–40 лет после революции самостоятельная украинская нация существовала уже не только в пропагандистских декларациях, но и в сознании большинства населения.

То же самое произошло с украинским языком. Создававшийся искусственно, с той же политической целью — разъединить малорусов и великорусов, он, даже по признанию деятелей украинского движения, являлся до революции «языком кучки полулегальной интеллигенции». В советское время благодаря украинизации, настойчивой и насильственной, этой язык получил значительное распространение. Хотя так и не стал родным для украинцев.

Что б там ни рисовали в официальных итогах переписей и опросов, а большинство коренных жителей нашей страны все еще говорит на русском языке или на «суржике» — гремучей смеси из русских, украинских и просто покалеченных слов. Но и чужим, смешным, дурацким, каким воспринимали украинский язык сто лет назад, теперь его не считают. Доминирование этого языка в образовании, работе органов государственной власти, на многих телеканалах ныне не вызывает внутреннего протеста у значительной части населения. Люди свято верят, что это их природный язык. Так украинцам внушали с советских времен.

Культ Тараса Шевченко тоже является «заслугой» советской власти. По свидетельству самих же деятелей украинского движения, когда в 1917 году они начали сбор в народе средств на памятник Шевченко, им чуть ли не в каждой крестьянской хате приходилось объяснять, кто это такой. Сегодня о «великом Кобзаре» на Украине знают практически все. Знают прежде всего благодаря проводившейся в советское время широкой просветительской работе, установке памятников, наименованию именем Шевченко районов, населенных пунктов, улиц, парков, учреждений и т. д. Это тоже последствие тоталитарного советского прошлого.

И, преодолевая подобное прошлое, следовало бы отказаться и от «украинского национального сознания», и от навязывания украинского языка, и от культа Тараса. Однако «декоммунизация» у нас пошла по совсем иному пути.

Нынешний режим начал войну с советскими символами. Не потому, что они тоталитарные. А потому, что являются общими для России и Украины, свидетельствуют об общем прошлом. Нынешний режим навязывает свою версию «истории». Иную, чем коммунистическая, но столь же «единственно правильную». Нынешний режим героизирует бандеровцев, как «борцов за свободу Украины». Хотя то, за что они на самом деле боролись, со свободой не имеет ничего общего.

Полным ходом продолжается и процесс отрыва украинского населения от русских корней. Отрыва уже окончательного. Если в Советском Союзе великорусов и украинцев считали хоть и разными, но братскими народами, то ныне это родство отрицается. Если при СССР между русским и украинским языками поддерживалось какое-то равновесие (скажем, в школах большинства сел и маленьких городов Украинской ССР преподавание на русском языке не допускалось, но в крупных городах существовала свобода выбора, и, как правило, выбор население делало в пользу де-факто родного, русского языка), то в постсоветское время русский язык последовательно вытесняется отовсюду. Если в советский период у украинцев был доступ к русской культуре, то с 1991 года он все сильнее ограничивается.