Читать «Сумерки невежества. Технология лжи, или 75 очерков о современной фальсификации истории Украины» онлайн - страница 246

Где были бы сейчас «национально сознательные украинцы», если бы не советская власть? Роман Бжеский, видный деятель украинского движения и поляк по национальности (поляки вообще долгое время являлись движущей силой украинства, пытаясь таким образом сеять рознь между малорусами и великорусами), описывая ситуацию, сложившуюся после революции 1917 года, сокрушался: «Широкая масса украинского народа, а в первую очередь украинское крестьянство, составляющее абсолютное большинство, если под сознанием понимать знание своего национального имени и своего прошлого — была чуть ли не на 80 процентов массой несознательной». Эта масса, пояснял Бжеский далее, «называла себя «русскими», а то и «православными», не читала ни «Кобзаря», ни какой-нибудь украинской истории».

На самом деле в большинстве своем народ знал и свое национальное имя, и свою историю (в самых общих чертах, конечно). Другое дело, что и национальное имя, и по большей части история у малорусов и великорусов была общая. Те и другие вместе с белорусами составляли единую русскую нацию, что, однако, никак не устраивало польских деятелей, рядившихся в украинофильские одежды и мечтавших о расчленении Руси.

Оттого и печалился Бжеский, правда преуменьшая при этом масштабы «бедствия». Ибо в действительности до революции 1917 года не 80, а 99 % коренных жителей Малороссии (или, если хотите, Украины) сознавали себя русскими — одной нацией с великорусами и белорусами. Именно такую цифру назвал другой поляк-украинофил, крупнейший теоретик украинского самостийничества — Вацлав Липинский (именовавший себя Вячеславом, чтоб явно не выказывать происхождение). Обозвав эти 99 % «денационализированными малороссами», Липинский сделал вывод, что «большинство украинцев — это как раз наиболее наглядное и яркое доказательство невозможности существования Украины».

«Нации украинской еще нет, — писал сей деятель в середине 1920-х годов. — И — пока не будет на Украинской земле отдельного и суверенного государства — ее не может быть. Ни одна нация в мире — нация как факт реальный, а не идеологический — не родилась ранее государства: всегда сначала было государство, а потом была нация. Точно так же и украинская нация не может начать родиться с конца, так как такие «рождения» и «возрождения» существуют только в фантазиях беллетристов. Эти — которые сегодня зовут себя «украинской нацией» — это только часть местного украинского общества, причем часть как раз к строительству государства наименее пригодная».

Отставные деятели эпохи Центральной рады и петлюровщины, о которых вел речь Липинский в последнем из процитированных предложений, подчеркивая их неспособность к государственному и национальному строительству, и вправду продемонстрировали свою полную политическую несостоятельность. Они лишь пытались оправдываться, указывая (как делал, например, Михаил Грушевский) на «недостаток национальной сознательности» народных масс или просто обзывая украинцев «недозрелой нацией» (выражение Симона Петлюры).