Читать «Четырех царей слуга» онлайн - страница 283

(В числе этих иностранцев находились и генералы Пётр Иванович Гордон с Францем Яковлевичем Лефортом, не пожелавшие взять на себя роль палача).

Там уже были приготовлены плахи. Дул холодный ветер, у всех замёрзли ноги, приходилось долго ждать...

Наконец его величество подъехал в карете вместе с известным Александром [Меншиковым] и, вылезя, остановился около плах. Между тем толпа осуждённых заполнила злополучную площадь. Писарь, становясь в разных местах площади на лавку, которую подставлял ему солдат, читал народу приговор по мятежникам. Народ молчал, и палач начал своё дело.

Несчастные должны были соблюдать порядок, они шли на казнь поочерёдно...

На лицах их не было заметно ни печали, ни ужаса предстоящей смерти. Я не считаю мужеством подобное бесчувствие, оно проистекало у них не от твёрдости духа, а единственно оттого, что, вспоминая о жестоких истязаниях, они уже не дорожили собой — жизнь им опротивела...

Одного из них провожала до плахи жена с детьми — они издавали пронзительные вопли. Он же спокойно отдал жене и детям на память рукавицы и пёстрый платок и положил голову на плаху.

Другой, проходя близко от царя к палачу, сказал громко:

«Посторонись-ка, государь, я здесь лягу...»

Мне рассказывали, что царь в тот день жаловался генералу Гордону на упорство стрельцов, даже под топором не желавших сознавать своей вины. Действительно, русские чрезвычайно упрямы...»

Перед этой массовой казнью Патрик Гордон стал свидетелем казни в том же Преображенском «заводчиков» — пятерых стрельцов Чёрного полка: Никиты Плешивого, Васьки Глотова, Гришки Жучонка, Тимошки Гонца и Васьки Долгого. Всех этих «пущих воров» обезглавили.

Последнего казнённого иноземный генерал, на удивление себе, вспомнил по бою под стенами Воскресенского монастыря. Тот бесстрашный стрелец пытался собрать разбегавшихся товарищей, чтобы с ними отсидеться от драгун за обозными телегами. Тогда шотландцу и подумалось крамольное: «Таким бы солдатам умирать за своего монарха на войне со славою. А не под топором палача».

Надо отдать должное служилому иноземцу в том, что он не поздравил ни разу своего монарха по поводу безжалостного истребления мятежников. Хотя он и был в числе иностранцев, выслушивавших в полном молчании царский указ по дороге к месту казни у Покровских ворот:

«Воры и изменники, и клятвопреступники, и бунтовщики Фёдорова полку Колпакова, Афанасьева полку Чубарова, Иванова полку Чорнова, Тихонова полку Гундертмарка стрельцы! Великий государь, царь и великий князь Пётр Алексеевич всея Великие и Малые и Белые России самодержец указал вам сказать.

В прошлом в 206 (1698) году пошли вы без указу великого государя забунтовав с службы к Москве всеми четырьмя полками и, сошедшись под Воскресенским монастырём с боярином и воеводою с Алексеем Семёновичем Шеиным, по ратным людям стреляли и в том месте вы побраны, а по розыску ваша братья казнены смертью. А вы сосланы были в разные города и в том вашем воровстве взяты ваша братья стрельцы четырёх полков пятидесятники, и десятники, и рядовые, всего триста сорок один человек, распрашиваны и пытаны, а в распросе и с пыток все сказали, что было приттить к Москве и на Москве, учиня бунт, бояр побить и Немецкую слободу разорить и немцев побить, и чернь возмутить — всеми четырьмя полками ведали и умышляли.