Читать «Четырех царей слуга» онлайн - страница 259

   — Эй ты, человек! Подноси ведро с водой не туда, а неси его царю. Видишь, его величество гневается, что воды под рукой нет...

   — Эй, молодей! Обрушь-ка то горящее бревно. Какое? А то, что над головой царя-батюшки нависло от стены-то. Поспеши...

Когда пепелище было залито водой, а от избы остались одни обгоревшие брёвна и печная труба, сиротливо смотревшая на заплаканную семью погорельца, генерал приветствовал своего любимого монарха:

   — Ваше величество, славно вы справились с пожаром. Смотрите — все другие дома целы, только закоптились немного.

   — Вижу, вижу, Пётр Иванович, ваша милость. Вовремя подоспели с Кукуя. Иначе вся бы улица выгорела. А там кто его знает, чем могло закончиться огнище. Моя Москва не раз выгорала дотла. И татары жгли, и поляки, и свои воры.

   — Знаю, мой государь, князь-кесарь Фёдор Юрьевич мне про то как-то рассказывал.

   — Он-то рассказывал, а я пожары на Москве с детства каждый год зрю. Да ещё какие — по полгорода выгорало...

После Азовского похода самодержец стал посещать не только самого Патрика Гордона, но и бывать на торжествах, которые устраивали его сыновья. А их в семье генерала-шотландца было четыре — Яков, Теодор, Джемс и Александр. Все они состояли на русской военной службе, начав с младших офицерских чинов.

Перед новым, 1697 годом Пётр был почётным гостем на пиру, данном полковником Яковом Петровичем Гордоном. Застолье оказалось примечательно ещё и тем, что на нём приглашённый из Австрии артиллерийский полковник Граге производил какие-то опыты со стрельбой, которая удалась в домашних условиях и царю очень понравилась.

После того как монарх с гостями удалился из гордоновского дома, его хозяин долго ковырял пальцами в отверстиях от мушкетных и пистольных пуль в стене и дверях. К такому царскому увеселению он давно уже привык. Пётр Алексеевич на любых торжествах и по любому поводу требовал палить из всего, что было под рукой. В разгар застолья стрельнуть из мушкета любил и он. При этом мишенью становилась утварь, мебель, картины.

Огорчало только то, что трофейный турецкий ковёр из-под Азова теперь больше напоминал решето, да ещё в ряде мест обожжённое горевшими пыжами, вылетавшими из ружейных стволов. Чтобы немного утешиться, пошутил сам с собой:

— Да, за такой ущерб с полковника Граге не возьмёшь ни одного гульдена. Принёс с собой пороха, как словно на войну собрался идти...

В память взятия крепости Азова в том же году были выпущены наградные медали. На лицевой стороне одной из них был изображён бюст Петра с надписью: «Пётр Алексеевич, повелитель московский, присно прираститель». На оборотной стороне была изображена бомбардировка Азовской крепости с надписью: «Молниями и волнами победитель». Внизу была дата — «1696».

Шотландец очень гордился полученной медалью. И было от чего — в двух походах отслужил Московии и её царю Петру. Теперь награда с шёлковой голубой лентой на воинских торжествах украшала его кирасу. Азовская медаль стала частью его парадного убранства.