Читать «Державный» онлайн - страница 389

   — Вы только взгляните, кто это там едет! — крикнул Шольом.

   — Кто это?

   — Кто это?

   — Кто это? — закричали все, будто и впрямь не зная.

   — Разве вы не видите, — продолжал катарх, — что это сам епископ Тимофей к нам пожаловал, чтобы принять участие в общем веселье?

   — Тимофей! Иди к нам!

   — Тимофей! Потрогай мою грудь!

   — Тимофей! Погладь мой зад!

   — Тимофей! Выпей вина!

   — Тимофей! Что у тебя между ног?

С этими воплями катагоги стали дёргать чучело и глумиться над святой иконой. Штефан из-под своей ослиной личины отвечал им как бы от лица Тимофея:

   — Проклятые язычники! Поганые безбожники! Что вы затеяли тут? Опомнитесь! О душе своей подумайте! Ублажая греховную плоть свою, губите душу. Стыд и срам! Скотов изображая, в скотов превращаетесь и душу свою теряете навек. Сорвите с себя отвратительные личины и вместо них во Христа облачитесь скорее. Во Христа креститесь, пока не поздно! Иначе провозглашу на вас свою анафему.

   — Не смеши нас, глупый Тимофей! — резвились катагоги. — Смешнее нет ничего, чем твоя анафема! Лучше будь таким же простым и естественным, как твой осел. Вспомни, ведь и Христос любил своего осла. Будь таким же, как мы, Тимофей!

   — Тимофей! Возьми меня, я ослица.

   — Тимофей! Пойдём со мной, я агнец.

   — Тимофей! С волчицей не пробовал?

   — Изыдите! Изыдите, окаянные! — громко воскликнул из-под своей личины Штефан. — Анафема! Анафема! Анафема!

Тут все поначалу отпрянули, изображая некоторый испуг, но затем с дикими криками набросились, сорвали чучело, бросили на снег и принялись избивать ногами. Шольом вырвал из рук Штефана икону, трижды плюнул на неё и с яростным рёвом бросил в огонь. Затем ринулся туда, где избивали чучело. В руку ему сунули древнее копьецо для заклания скота. По преданию, это копьецо было найдено одним из крестоносцев в земле под основанием Соломонова храма. В своё время Шольом немало денег отсыпал при покупке старинной реликвии. Зато теперь он мог пользоваться не простым ножом.

   — Пустите катарха! Пустите катарха! — закричал Штефан, который теперь стал таким же, как все, катагогом, ослом.

Все расступились. Катарх приблизился к распростёртому чучелу, которое, конечно, мало чем напоминало святого апостола Тимофея.

   — Отрекаешься ли ты, Тимофей, от своей анафемы? — спросил Шольом у чучела.

   — Не-е-ет! — проблеял стоящий поблизости Штефан.

   — Да ослепнут же твои глаза, Тимофей! — воскликнул Шольом, протыкая нарисованные очи. — А теперь отрекаешься ли от анафемы?

   — Нет! Нет! Не отрекаюсь! Анафема! Анафема!

   — Да оглохнут же твои уши, Тимофей! — Копьецо продолжало свою чёрную работу. — А теперь отрекаешься?

«Тимофей», разумеется, не отрекался, и следом за глазами и ушами были проткнуты и исколоты руки, ноги, живот, плечи, нос и лоб чучела. Наконец остался завершающий обрядовый удар.