Читать «Цемах Атлас (ешива). Том второй» онлайн - страница 27

Он остался сидеть с закрытыми глазами и с напряженным лицом. Его память спускалась в глубины воспоминаний и копалась там, как спускаются по лестнице в погреб синагоги и что-то ищут там, в горах растрепанных святых книг, ставших от старости непригодными для чтения. Вдруг он услыхал звук мягких шагов. Около стены женского отделения синагоги стоял высокий забор, окружавший огород. Между стеной и забором тянулась глубокая канава, заросшая крапивой. Цемах выглянул наружу через запыленное окошко: в канаве по пояс в крапиве стоял Вова Барбитолер.

В первое мгновение Цемах отскочил в испуге. Он ожидал прихода табачника, но то, что его заклятый враг пробирался через канаву, выглядело так, будто он намеревался напасть на него сзади с топором. Потом Цемах догадался, что табачник забрался в заросшую крапивой канаву, не найдя боковой низенькой двери в женское отделение. Цемах в несколько широких шагов вышел наружу.

— Вы, конечно, ищете меня. Входите.

С обожженными крапивой руками и с заросшим лицом, исцарапанным высокой колючей травой, Вова Барбитолер был похож на хищного зверя. Однако, когда директор ешивы окликнул его, он весело рассмеялся и начал вылезать из канавы. Цемах вернулся в женское отделение синагоги и снова уселся за стендер. Вова Барбитолер вошел вслед за ним и уселся на скамью напротив. Его длинный грязный арбеканфес спускался до колен из-под потрепанного лапсердака. Он носил твердую черную шляпу с ободранными полями, большие стоптанные башмаки, покрытые пылью. От него несло запахом гнили, воняло потом. Чувствовалось, что он неделями спит в одежде. Грязными ногтями он расчесывал обожженные крапивой руки, и его лицо кривилось от удовольствия, которое ему доставляло это расчесывание. Лихорадочно бегавшие глаза поблескивали от наслаждения и от любви к своей жертве — от того, что он может вволю наиграться с ней прежде, чем растерзать.

— Я слышал, что вы редко заходите в ешиву. С тех пор как я с вами познакомился, я думаю, вы разрушаете все, к чему прикасаетесь. Я боялся, что ешиву вы тоже разрушите. Теперь слышу и вижу, что ешива, слава Богу, осталась ешивой и что только вы сами разрушились. Вы похожи на огородное пугало, на воскового истукана. Это Всевышний начинает вам воздавать за то, что вы довели меня до того, что я побираюсь и прошу на кусок хлеба. Надо мной еще могут сжалиться, мне подают милостыню, а вот вас тут любят, как любят резь в глазах.

Сколько Цемах ни напрягался в последнее время, чтобы вырваться из оцепенения, ему это не удавалось. Теперь же в нем сразу пробудились все силы. Он ощутил какую-то потаенную радость, какое-то темное, неясное обещание избавления. Если табачник вынудит его покинуть местечко, то он будет совсем не против, наоборот! Цемах ответил спокойно и даже с улыбкой, как будто побился об заклад со своим врагом, кто первый не выдержит и начнет кричать: