Читать «Цемах Атлас (ешива). Том второй» онлайн - страница 185

— Как же тогда получается, что сегодня, когда не надо рисковать жизнью, они ничего не хотят сделать для распространения изучения Торы? — реб Дов-Бер Лившиц повернул голову туда, где сидел реб Цемах Атлас, чтобы тот знал, что он имеет в виду именно его! — А объяснение таково, — напевно продолжил свою речь реб Дов-Бер. — Именно потому, что в нынешние времена не надо рисковать жизнью, они ослабели. Есть такой сорт людей, у которых мерой поступков является не само выполнение заповеди или совершение греха, а то, насколько они при этом рискуют. Если то, что такой человек не сдастся, будет стоить ему здоровья и даже куска жизни, он не уступит. Однако в недооценке небольшого испытания кроется самая большая опасность. Легче выдержать большое испытание, требующее напряжения всех наших сил единовременно, чем иметь дело с маленькими испытаниями изо дня в день, — вздохнул глава ешивы из Наревки и замолчал.

«Пришел учить, а оказалось, что сам учился», — подумал он. Не только ломжинцу, но и ему, Дов-Беру-березинцу, было легче проявлять самоотверженность, когда он был еще холостяком в России, чем сейчас справляться с мелкими, будничными невзгодами.

Зундл-конотопец, выступавший на собрании группы в качестве поддержки реб Дов-Бера, вспылил: да как такое возможно?! Он остался старым холостяком, и его единственная радость в жизни — работать с младшими учениками, чтобы они выросли людьми, находящимися на высоком уровне духовности. О себе самом он забывает. Глава ешивы доволен тем, что у него есть помощник, поэтому и не торопится найти для него партию и даже не спрашивает, нужны ли ему деньги на новую одежду. Однако если мусарники вдруг не пойдут дежурить у больного товарища, то это конец света и надо закрывать дом мусара, как обанкротившийся лавочник закрывает свою лавку. Зундл-конотопец поискал своими пронзительными глазками, с кого начать, и снова взялся за пултуского хасида, который уже побывал козлом отпущения. Измученный до смерти этой наводящей черную тоску беседой, хасид пару раз выбегал в уборную, подолгу там задерживался, а возвратившись, долго мыл руки, после чего сосредоточенно произносил, зажмурившись, подобающее случаю благословение.

— Праведничек, мы вас знаем! — заорал конотопец. — Хасиды думают, что ребе выполняет заповеди за них, он лезет вместо них на небо. Но мусарники знают, что Тора — это обязанность каждого человека, все обязательно нужно делать самому!

Зундл распалился и начал нападать и на Янкла-полтавчанина:

— Кто был большим дикарем, чем Исмаил? Сама Тора называет его этим именем. Наши мудрецы, да будет благословенна память о них, рассказывают нам, что он похвалялся перед праотцем нашим Исааком: «Тебя обрезали в восемь дней, а я согласился быть обрезанным в тринадцать лет». На это ответил ему Исаак, что, если Всевышнему будет угодно, он готов пожертвовать даже своей жизнью. И он действительно продемонстрировал это во время своего жертвоприношения. Мораль этого рассказа состоит в том, что дикарь всем мозолит глаза, да еще и похваляется, что ведет войну во имя Царствия Небесного. Но по-настоящему богобоязненный и честный человек неспешен и деликатен. Если надо, он жертвует собой, не надо — сидит спокойно.